Девон и дрель

Written by Steven Davis

 

Предупреждение: все изложенное здесь вымысел. Это всего лишь рассказ в котором чуть больше насилия и ужаса, чем эротики. Он содержит описание изнасилований, жестокостей и преступлений. так что его не следует читать всем, кто не любит книги с очень высоким SPF (Squickful Psychotic Fantasy) уровнем.

Он также не подходит всем, не желающим читать рассказы, попадающие в раздел BDSM.

Эта история может быть свободно использована, напечатана или воспроизведена любым способом, при условии, что ВСЕ предупреждения будут сохранены, так чтобы люди имели представление о содержании данного рассказа. прежде чем приступить к его чтению.

 

Теперь у вас есть последняя возможность избежать чтение этого рассказа.

Если вы не хотите читать об этом, просто уйдите с этой страницы.

 

Если вы действительно не хотите читать, то знаете, что делать.

 

Как, вы еще здесь? Что ж, Вы сами это выбрали. Не пишите мне, что это глупо и безнравственно. Я честно предупредил вас о содержании этого рассказа и если Вы все же прочли его, то не жалуйтесь. Вы ведь сами захотели этого. не так ли? Так, что не обвиняйте меня в этом. Но если Вы хотите написать о Ваших ощущениях после чтения этого рассказа или дать какие-то пожелания, пишите мне. я буду рад Вашему участию.

 

***************

 

Много месяцев я наблюдал за ней и становился все нетерпеливей. Я не мог мириться с тем, что по земле ходит такая женщина и не принадлежит мне. Так больше не могло продолжаться и я решил сделать себе рождественский подарок.

 

Добыть этот подарок было сравнительно легко, гораздо легче, чем раздобыть остальные вещи, бывшие в моем списке покупок.

Эта женщина, назовем ее Девон, это не ее настоящее имя, но Вам действительно незачем знать слишком много, поверьте мне, если только Вы не задерживаетесь допоздна на работе и не возвращаетесь иногда домой темной безлунной ночью. Это было легче простого, подождать на автобусной остановке, недалеко от ее конторы в одну из таких тихих ночей и увидеть ее, выходящую из дверей, затем встретиться с ней на большой и почти пустой стоянки вдалеке от ее машины. Затем, когда я оказался за ее спиной, она стояла между своей машиной и припаркованным рядом огромным фургоном, я тихо окликнул ее по имени. Ее глаза восхитительно округлились, когда она повернула ко мне голову. Это было вполне объяснимо. большинство людей никогда не видели револьвер калибра .454 и первый взгляд в его глубокое дуло, направленное Вам в лоб, просто ошеломляет.

Ей было некуда бежать, некого звать на помощь и не было смысла сопротивляться. Так что она подчинилась. Это было правильным решением. И одновременно с этим, это было серьезной ошибкой. Иногда так бывает.

 

Я затолкнул ее в этот фургон, конечно же, я его и припарковал рядом с ее машиной. Не думаю, чтобы ей понравилась рожа владельца этого фургона, когда он обнаружит, что произошло с его машиной, но когда это произойдет, ее уже ничего не будет удивлять. Я повел машину в находящийся за пару кварталов отсюда гараж, за который заплатил ее настоящий владелец, я не забыл представиться Жираром Эстатом, когда снимал этот гараж, он мне очень подходил. За загнал туда машину и выключил двигатель, оставив его в кузове фургона, рядом с моей собственной машиной, затем пересадил ее к себе. Добравшись к себе, я вывел ее из машины, развязав ей ноги и снял с ее глаз кожаную повязку. Я повел ее в специальную комнату, со стальной дверью, звуконепроницаемыми стенами и небьющимся окном.

 

Там было вполне безопасно, я развязал ей руки и снял с нее плащ, затем заставил ее сменить дорожные туфли на черные лодочки на высокой шпильке, которые я нашел в ее сумке, так она смотрелась гораздо приятнее. в черной короткой юбке и белоснежной блузке, чем когда была в белых дорожных туфлях. Пришлось исправить диссонанс в ее костюме, подобно опытному стилисту, знающему, как сделать женщину сексуально неотразимой, избегая при этом явного провоцирования.

 

Только теперь, позаботившись о ней, я завел ей руки за спину и защелкнул на ее запястьях никелированные наручники, запихнул ей в рот шар кляпа и закрепил его несколькими витками веревки, обмотанной вокруг ее головы. Затем я осторожно подтолкнул ее к массивному деревянному креслу, ножки которого были привинчены к полу. Несколькими витками веревки я привязал к спинке кресла ее талию, затем привязал запястья к ручкам кресла, туго притянул к ножкам кресла ее лодыжки, разведя в стороны бедра, вновь надвинул ей на глаза кожаную повязку и тихо, но не шепотом, нежно произнес, "Я скоро вернусь, милая, поиграть с тобой".

 

Я позволил ей подождать меня. Время неспешно тянулось для нее, привязанной, беспомощной, похищенной. Прошло только три часа, но для Девон, весь мир которой превратился в жаркую, душную темноту под ее повязкой, казалось прошла вечность. Наконец я вернулся с несколькими игрушками. Я начал с жесткого тростникового прута. Закатав ее юбку, так что открылись ее стройные бедра, я принялся хлестать ее, до тех пор, пока при каждом ударе она не начала отчаянно извиваться в своих путах, а сквозь кляп не доносились заглушенные стоны, пока еще не удовлетворявшие меня. Она стала сильнее биться и кричать, когда я стал хлестать ее по связанные ногам, а затем приподнял ее свитер и принялся наносить удары острым концом прута по ее бокам, между ребер. Эта боль почти не давала ей дышать, ее ноздри раздувались в попытке вдохнуть поглубже, закрывающая лицо повязка давала ей только горячий спертый воздух. она задыхалась и скоро потеряла сознание.

 

Я подождал, пока она придет в себя и когда мне показалось, что это произошло, я принялся хлестать ее по груди, покрывая ее узкими алыми полосами. Так я провел достаточно много времени, нанося удары через неравные промежутки, нанося удары то по бедрам. то по груди, то по бокам, иногда скользя острым концом прута по ее животу, любуясь пробегавшей по нему судорогой.

 

Все это время она сидела здесь беспомощная, корчась на стуле, к которому была крепко привязана. из под кляпа доносились то приглушенные крики, то сдавленный стон, слезы текли из под повязки, на лице был ужас, когда она сидела, ожидая очередного, приносящего непереносимую боль, удара.

Мне так нравилось это.

 

Но все хорошо понемногу. Я отложил розгу и оставил ее ожидать следующей забавы. Через короткое время, может быть слишком короткое, но я имел достаточный опыт в таких делах, я сорвал повязку с ее лица. В это мгновение она забыла боль, с наслаждением глубоко вдыхая прохладный воздух и чувствуя, как он охлаждает ее вспотевшее лицо.

Я не собирался доставлять ей слишком много удовольствий и все приятные ощущения казалось исчезли, когда она увидела перед своими глазами длинный остроконечный, заточенный, как бритва, нож, сверкавший перед ее лицом. Я повращал им перед ее глазами, видя, как они расширились от ужаса. Я прижал лезвие к ее горлу, пару секунд нежно поглаживая гладкую кожу, затем легким длинным движением рассек ее обтягивающий тонкий свитер от горловины до талии, я распахнул ее добираясь до ее грудей и разрезал лифчик. чтобы освободить их.

 

Несколько минут я с наслаждением играл ими. покалывая и поглаживая их, затем заснул нож под ее юбку и трусики, вспоров их вдоль ее точеного бедра. Затем я снял веревку с ее талии и сдернул остатки разрезанной одежды, оставив "Девон" сидеть перед мной в одних туфлях на высоченной шпильке. Я стоял, долго любуясь моей новой страстью, высокой, статной, стройной, с точеными формами, ее великолепные, соразмерные груди чудесно белели, оттененные розовыми сосками.

"Ты очень хороша", сказал я, "думаю, я получу огромное наслаждение, овладев тобой. Ты ведь хочешь заняться со мной любовью, милая?"

Она отрицательно замотала головой.

 

"Нет? О, я думаю ты просто стесняешься признаться, сейчас или потом, но ты захочешь этого, дорогая", ласково произнес я.

 

Я покрепче привязал ее запястья к креслу, сняв с нее наручники. Затем освободил ее ноги, скрестил щиколотки и крепко связал их между собой, а затем туго притянул их к ножке кресла, еще несколькими узлами я связал ее колени и локти. "Я скоро вернусь, дорогая", успокоил я ее и пошел за другими игрушками.

Я вернулся с песочными часами, с видеокамерой и электродрелью. Я вставил сверло, закрутил его и включил ее в сеть, поднес вращающееся сверло к ее глазам и отложил дрель на стол, выключив ее. Я положил ее так, чтобы она хорошо видела машинку. Затем я наклонился к ее лицу, "Я собираюсь получить массу наслаждения, сверля тебя. сучка. Выбирай или я сделаю это моим членом, либо вот этим", тут я приподнял дрель, "воткнув что-то из них в тебя". Установив видеокамеру, я повернулся к ней держа в руках песочные часы, "Если тебе больше нравиться дрель, то просто посиди, будь уверена, тебе не придется ждать дольше, чем просыпится песок, я просверлю тебе груди и коленные чашечки, так что получишь бездну удовольствий. Если же ты хочешь заняться любовью, скинь эти веревки, прежде чем выйдет время".

 

Получив такие варианты, она изо всех сил принялась пытаться освободиться. Деревянное кресло держало ее надежно, она отчаянно дергалась, стараясь разорвать веревки, но они были прочны и все узлы хорошо затянуты.

 

Ее запястья были ободраны, когда она дергала тонкие нейлоновые шнуры, которыми я связал ее. Я наслаждался, видя алые капли крови на белоснежном нейлоне, стягивавшем ее распухшие руки, она была так хороша, что я сделал несколько снимков ее связанных рук, так периодически фотография ее с разных позиций я провел целый час, я получил великолепные фото ее стянутых рук, ее отчаянных рывков, чисто вымытого белого кафельного пола, на котором была небольшая лужица крови, вытекшая из ее тела, глубоко рассеченного шнурами во время попыток освободиться.

 

Может быть, стягивающая локти веревка, помешала ей сильнее разодрать запястья, пытаясь освободиться, а может быть она не до такой степени вожделела ко мне. Как знать. В любом случае, было таким наслаждением любоваться этим. Как я был рад оценить это, "Вижу, ты хочешь меня, Девон". "Должно быть ты действительно будешь рада потрахаться", улыбался я.

 

Она не обратила внимания ни на мои слова, ни на то, каким тоном я произнес это, чтобы не тратить понапрасну время я сказал ей, что если она также плохо хочет заниматься любовью со своим мужем, то это все равно слишком вялая реакция на мои слова. Теперь она с удвоенной силой дергала руками (и ногами). Ее тело превратилось в восхитительный сгусток энергии. Все мускулы ее играли под гладкой кожей, груди пленительно покачивались, вздымаясь от учащенного дыхания, веревки еще глубже впились в нежное тело, по которому теперь стекали тонкие струйки крови, кожа ее сверкала, покрытая потом в ярких лучах ламп с потолка комнаты. Да, от нее было невозможно оторвать глаз. Все это оставалось на видеокассете, камера была очень хорошей, чтобы у меня осталась память об этих чудесных часах.

 

Разумеется вскоре она начала выдыхаться. Вся в ручейках пота, усталая, с дыханием, сбившемся от ее усилий и потому, что она не могла дышать заткнутым ртом, она несколько раз пыталась передохнуть, но всякий раз видя, как я тянусь к дрели, красавица начинала вновь пытаться вырваться. Но ни вид дрели, ни то, как быстро пустела верхняя склянка часов не смогли заставить ее разорвать веревки и, когда истек час, "Девон" все еще сидела, крепко привязанная к креслу, ее прекрасное лицо мгновенно побледнело, как только я сказал, "Время вышло".