Шаккат

Written by Ашназаг

 

Она пришла сюда одна, когда зарождалась ночь. Ни тени страха не было в её сердце. Она не знала дороги, но её вели страсть, ненависть и обида. Как можно было её, такую красивую, такую богатую, променять на какую-то девку!

 

И теперь она стояла в полутёмной пещере, в чаще леса, и блики двух факелов отражались в глазах и влажных губах, но её собеседнику было на это явно плевать.

 

- Мне нужен шаккат, - произнесла Дара, не колеблясь.

 

Отступать она не собиралась, да и было ли отступление отсюда, из логова бандитов гоблинов? Фигура, возвышающаяся над девушкой на две головы, тяжело шевельнулась.

 

- Шаккат гургхр дзаг, шамхэ, - хрипло прорычал гоблин, - шаккат дорого стоит, госпожа.

 

Молча, Дара вынула из складок плаща увесистый мешочек золота. Волосатая длинная лапа мгновенно схватила его и подкинула на ладони. Вес удовлетворил гоблина, мешочек тут же исчез. Несмотря на кипящую кровь, девушка почувствовала холодок. Что мешало этой твари и той, чей силуэт виднелся в глубине пещеры, присвоить золото и расправиться с ней прямо здесь? Однако испуг остался внутри.

 

- Он должен долго мучиться, - сказала девушка, - и девка его тоже.

 

- Назови имя, шамхэ. Шаккат обо всём позаботится.

 

Имя было названо, и, помолчав, девушка добавила:

 

- Если мне понравится, я заплачу ещё столько же.

 

Она упрямо дёрнула головой, капюшон откинулся, открывая мерзким гоблинам всю её красоту. Та же лапа протянулась и тронула мягкую белую щёку. Дара дёрнулась от отвращения, вызвав у твари приступ каркающего смеха.

 

- Ты очень сладкая, шамхэ. Как сдобные пироги матушки Бузог. Тебе надо быть осторожной.

 

Не дослушав, девушка бросилась к выходу, на ходу натягивая капюшон. Её никто не тронул. Видимо, правду говорили люди, - убийцы-шаккаты священны для гоблинского племени.

 

…Шаккат не знает жалости. Ему всё равно, кто перед ним – мужчина, женщина, или ребёнок. Никто, кроме гоблинов, никогда не видел шакката. Говорят, они из племени людей, но кто это проверял? От шакката не скрыться, потому что он – рок…

 

Дара проснулась в холодном поту. Ей приснился убийца, жуткий и нереальный. Он был огромней гоблинов. Закутавшись в чёрный плащ, он показывал на неё пальцем и шипел: “Ты увидела меня!” Это был всего лишь сон. В действительности, шаккатом мог оказаться любой человек.

 

Девушка встряхнулась, встала, умылась подготовленной водой, оделась и, отказавшись от завтрака, отправилась на рынок. Там, дешёвой циркачкой, зарабатывала себе на жизнь её соперница. Мила, к некоторой досаде, оказалась на месте. Хотя, что ж, времени прошло совсем немного. Они жонглировали кольцами, - разлучница и белобрысый паренёк, не принадлежавший к труппе. Дара видела его здесь много раз. По-видимому, он был мелким воришкой, а циркачам помогал ради удовольствия. Увидев подругу, Мила собрала кольца и махнула рукой, - наивная! Но это всё потом, а пока Дара подошла, изображая улыбку предателя.

 

- Дара, это – Освальд. Кажется, вы незнакомы, - представила циркачка паренька, спрыгивая с возвышения.

 

Белобрысый спрыгнул следом. Освальд – странное имя. Ты не отсюда?

 

- Я помешала представлению? – вслух произнесла Дара.

 

- Да ну, - махнула рукой Мила, - где ты видишь зрителей? Утро…

 

- Такая красавица не может помешать, - вставил Освальд, разглядывая девушку нахальными голубыми глазами, - может быть, мне пригласить тебя на ужин?

 

Как же! Будет она смотреть на таких, как ты, - простые ботинки, коричневые кожаные штаны и жилетка. Простолюдин и, к тому же, совсем мальчишка!

 

Парень тонко уловил реакцию и легко улыбнулся.

 

- …в княжеский замок, - добавил он.

 

Дара захохотала.

 

- Да что ты можешь там делать?!

 

- Дайте-ка подумать, – Освальд поскрёб в затылке, и сделал вид, что задумался, - Может быть, я там служу?

 

- Конюхом?

 

- Может быть, я - оруженосец князя. А, может, я – его раб.

 

Скорее всего, раб.

 

- Я с тобой никуда не пойду, - отрезала девушка.

 

- Ну и зря, - отозвался парень, - Я бы подумал.

 

Больше всего Дару задело то, что её отказ ничуть его не расстроил. Она фыркнула, послала испепеляющий взгляд и Освальду, и Миле заодно, и ушла, чтобы запереться в доме.

 

Но на следующее утро обязательно проверить, сделал ли свою работу шаккат. Если бы она нашла разлучницу на месте, то сказала бы, что хочет извиниться за вчерашнюю нелепую обиду.

 

Только Милы там не было. Не было никого вообще в этом дрянном, никому не нужном цирке. Лишь в палатке одиноко сидел древний дед и мычал, тыча перед собой кривым подагрическим пальцем. Свершилось?

 

Даре хотелось побежать, но она пересилила себя и, как можно спокойнее, отправилась к дому бывшего любовника. Циркачей не было и здесь. Возможно, они и приходили, но их прогнала городская стража, стоящая у дверей простенького двухэтажного дома. Сердце, и так тукающее сильно-сильно, забилось совсем бешено, и девушка остановилась, чтобы отдышаться. Ей необходимо было видеть. Успокоившись, по крайней мере, внешне, она подошла к охране.

 

- Что-то случилось?

 

Стражник, одетый в лёгкие боевые форменные доспехи, окинул девушку недоверчивым взглядом. Увиденное усыпило его подозрения. Прежде, чем заговорить, он сглотнул, и кадык его сильно дёрнулся.

 

- Кто вы?

 

- Я… Я – Дара. Здесь живут мои друзья. Они не могли сделать ничего плохого!

 

Друзья… Он так и предлагал – остаться друзьями.

 

Стражник отвёл взгляд и вновь двинул кадыком.

 

- Боюсь, госпожа, что ваши друзья мертвы.

 

Воспользовавшись замешательством мужчины, Дара решительно отодвинула его рукой и вбежала вовнутрь. Конечно, он бросился следом, но девушка знала этот дом, как свои пять пальцев. Спальня была наверху.

 

- Вам не стоит туда ходить, госпожа, - кричал вдогонку стражник.

 

Не стоило. Право же, не стоило…

 

Они лежали на кровати, лицом друг к другу, и Мила была притянута к любовнику серо розовыми, тошнотворно блестящими в вишнёвых сгустках канатами его внутренностей. Левая нога циркачки покоилась на бедре мужчины, а на месте её половых органов зияла огромная рваная дыра, из которой сочилось на алое покрывало, бывшее когда-то белоснежной простынёй. Больше Дара ничего не разглядела, - стражник схватил её за плечи, и девушка уткнулась в металл кольчуги. Она была в ужасе.

 

Когда она возвращалась домой, этот ужас рисовал ей шакката в каждом встреченном человеке. Дара захлопнула дверь и, тяжело дыша, прислонилась к ней. Да что же это такое! Она сама этого хотела… Самые гнусные её мечты… Постепенно, страх и омерзение исчезли, - картинка больше не стояла перед глазами. Пришла радость, дикая, первобытная радость мести. Но полно, этого не должен был видеть никто.

 

Когда зародилась новая ночь, в дом постучали. Служанка сказала Даре, что старая нищенка на пороге просит подаяния.

 

- Я хотела её прогнать, - поджав губы, сообщила горничная, - но она попросила передать госпоже, что старая матушка Бузог просит на хлебушек.

 

(Ты очень сладкая, шамхэ. Как сдобные пироги матушки Бузог.)

 

Движением ладони, Дара отпустила прислугу, прихватила приготовленный мешочек с деньгами и спустилась вниз. На улице, опираясь на палку скрюченной рукой, стояла сгорбленная старуха, закутанная в серую рваную тряпку, спускающуюся до самой земли.

 

- Да хранит тебя Нур Нагхрат, шамхэ, - проскрипела старуха, принимая мешочек из рук молодой красавицы.

 

Нур Нагхрат, Огненный Хлыст – бог гоблинов.

 

Девушка немного проводила “нищенку” глазами. Проковыляв несколько шагов, та обернулась, ткнула в сторону Дары крючковатым пальцем с торчащими седыми волосками и взвизгнула:

 

- Не делай глупостей!