САДИЗМ КАК ОСНОВНАЯ ПРИЧИНА ОБРАЩЕНИЯ ОТДЕЛЬНОЙ ЛИЧНОСТИ К ПЫТКАМ

Публикуется по Джордж Райли Скотт "История пыток"

Садистская концепция пыток

Бесполезно отрицать факт существования людей, которые находят удовольствие при виде страданий или в причинении боли. Подобные натуры часто становятся зачинщиками или вожаками в случаях массового насилия. Это не обязательно садисты, но чаще всего они являются именно таковыми. Важно провести различие между жестокостью per se и садизмом.

Ставшее расхожим благодаря широкому и расплывчатому употреблению в популярных книжках и газетах утверждение, что садизм есть синоним жестокости в любом ее проявлении, является ошибочным. Садизм представляет собой термин, принятый в сексологии, и, строго говоря, никогда не должен употребляться вне его сексуального значения. Широко распространенное неправильное употребление выхолащивает из этого термина его суть и порождает множество недоразумений и превратных,толковании. В большинстве случаев садист либо сам прибегает к жестокости, либо тешит себя созерцанием ее сцен, однако его наслаждение при этом связано исключительно с сексуальным возбуждением или удовлетворением и целиком лишь ими и ограничено. При других обстоятельствах жестокость его не прельщает.

Более того, как только сексуальный эффект себя исчерпывает, садист теряет всякий интерес к применению жестокости или к ее проявлениям со стороны других. К тому же садист обычно проявляет жестокость лишь в строго определенных и ограниченных случаях. Человек, который обращается к жестокости с любыми иными, нежели сексуальное возбуждение, целями, редко руководствуется подобными ограничениями. И по этой причине он обычно становится все более и более жестоким. Более того, он жесток, скорее, в самом общем и всеобъемлющем, нежели в ограниченном и специфическом смысле. И не столь, важно, является ли основным мотивом его жестокости первобытная жажда мщения или стремление к власти. Жестокость уже раздразнила в нем аппетит, и он вполне может оказаться ненасытным.

Именно этим просто жестокий человек, видимо, более всего отличается от садиста. Ибо если первый непрестанно ищет возможности потешить свою страсть к жестокости, садист, удовлетворив свою биологическую потребность, проявляющуюся в специфической психопатологической форме, становится в своих намерениях и устремлениях совершенно нормальной личностью и даже может, несмотря на спорадические упражнения в жестокости, выступать ярым приверженцем гуманности и гуманизма.

Садизм не является столь уж аномальной отличительной особенностью, как можно было бы подумать. На самом деле он есть лишь продолжение или развитие в однобокой и навязчивой форме совершенно естественной, заложенной самой природой черты характера. Существует вполне логическая и общепризнанная связь между половым актом и болью в самом прямом смысле слова. Ощущения, которые при любых других обстоятельствах были бы названы болью, в порыве страсти, однако, таковой не считаются. Все элементы страдания затмеваются и подавляются наслаждением, связанным с совокуплением. Это со всей очевидностью проявляется в половом акте между многими животными. Это подтверждается тем фактом, что во множестве случаев, особенно в тех странах, где сексуальные отношения носят куда более пылкий и страстный характер, нежели принято в ультрацивилизованном обществе, поцелуй превращается в любовный укус. В объятиях своего возлюбленного женщина терпит такое обращение, которое в других обстоятельствах рассматривалось бы как изнасилование в самой грубой и жестокой форме.

Эта совершенно нормальная взаимосвязь между наслаждением и болью, между жестокостью и сексом является основой того явления, которое в нынешней жизни именуется садизмом и которое благодаря ассоциациям с вызванными психопатологическими причинами компенсаторными сексуальными отклонениями маркиза де Сада, стали воспринимать как нечто ужасное и не поддающееся в своей чудовищности никакому описанию. Садизм, следовательно, как мы понимаем его сегодня, суть продолжение упомянутой природной сексуальной Жестокости, которая отчасти из-за подавления и отчасти из-за влияния окружения и социологических условий нередко принимает навязчивую форму. Порой зрелище какого-либо акта жестокости приводит в сексуальное возбуждение даже того человека, который не имеет ни малейшего понятия о сути садизма.