Автор: prize
Сперва была дикая непередаваемая боль. Шок, удивление пришли позже. Боль была настолько сильной, что я зажмурилась, клацнула и заскрипела зубами.
Какой идиот мог придумать, что это благородная и лёгкая смерть. Видимо потому что никому не удавалось рассказать, как это в действительности.
-Жасмин,- как будто издалека услышала его голос. Боль притихла, точнее говоря я привыкла к ней. Я открыла глаза, всё было как в тумане. Плыло. Я сфокусировалось. Омар был напротив меня, я кажется висела в воздухе, что-то тянуло с болью мои волосы наверх.
Почему-то я не могла повернуть голову и сделать вдох. И тут я увидела обнажённое женское тело, бъющееся в судорогах на полу у плахи, на которую только секунду назад я опустила голову.
И в это мгновение ко мне пришло осознание непоправимости и ужаса случившегося. Это тело у плахи моё, этот обрубок шеи, выплёскивающий фонтаны крови мой, эти длинные неприлично разбросанные ноги тоже мои, эти руки со скрюченными пальцами также мои и даже эта образовавшаяся на полу лужа мочи тоже по всей видимости от меня.
Мне ОТРУБИЛИ ГОЛОВУ. И я вижу, чувствую, осознаю. Мою голову держат за волосы и кажется придерживают за обрубок шеи. Я попыталась глотнуть, не смогла, скривилась, пошевелила языком, разжала зубы, открыла рот. Как это произошло? Почему?
Полчаса назад мы с Омаром имели секс. Потом, играясь я опустила голову на плаху, а он играл роль палача. Так мы игрались не в первый раз, и не первый день. Плаха, топор, подземный полутёмный пантеон бывшей пыточной ужасно заводил меня. Страх возбуждал.
Так было и на этот раз. Мне ни на секунду не могла прийти в голову мысль, что он может опустить топор. Это какая-то трагическая ошибка, оплошность.
-Что ты сделал?-хотела закричать я.
Моё тело, моё обезглавленное тело беспомощно ёрзало ногами по полу, оставляя кровавую дорожку. Мне стало жалко себя, мне хотелось вернуть моё тело себе, исправить ошибку.
-Прости дорогая,- сказал он.
Прости и всё. Злость охватила меня. Идиот. Я осталась без головы, а он только прости.
-Кретин,- хотела закричать я, но только беспомощно пошевелила губами.
В эту секунду я увидела старуху. Она видимо вошла к нам в подземелье. Она что-то сказала ему по арабски, и он протянул меня к ней, в её темные заскроузлые руки.
Мне было неприятно чувствовать её мозолистые пальцы. Боль в шее стала острее, а потом всё закружилось и свет померк.
Я не знаю, сколько прошло времени, я открыла глаза, всё расплывалось. Я находилось в какой-то жидкости, опять было больно. Потом опять беспамятство.
В следующий раз своего сознания я поняла, что нахожусь в каком-то сосуде в прозрачной жидкости. Ко мне подходила уже знакомая старая арабка, она что-то говорила, но я не слышала.
Ко мне приходил Омар. Меня тогда ещё не вытащили из жидкости. Он что-то мне говорил, но я не слышала. Пыталась прочитать по губам. Он говорил нежные слова, и я отвечала ему.
Я не отличала дни от ночей. В пантеоне был всё время полумрак. В какой-то день меня вытащили из жидкости и поставили на полку.
Старуха высушила мне феном волосы, что-то снова наколдовала.
-Что ты наделал?- спросила я Омара, когда он пришёл ко мне. Розумеется я не говорила, не было воздуха. Я шевелила губами , а он их читал.
-Я не знаю, как это произошло,- он был искреним.-Я поднял топор. Мы это делали не раз. Но в тот раз, твоё тело было настолько восхитительным, а шея так возбуждающе белела на фоне чёрного дерева, что я не сдержался. Прости. Я не хотел.
-Прости, не хотел,- он с трудом понимал мои слова, так я разозлилась и быстро задвигала губами.-А что теперь со мной?
-Ты навсегда останешься со мной,- его пальцы нежно коснулись моей щеки.-Я люблю тебя и честно сожалею. За тобой будут заботиться и смотреть. Я никогда не оставлю тебя.
Его слова не дали мне ни утешения и ни облегчения.
Но время шло. Кажется это называется стокгольмским синдромом. Жертва привыкает к насильнику, проникает симпатией.
Омар действительно заботился обо мне. По утрам он сам причёсывал волосы, и не уходил без поцелуя в губы и ласковых слов.
Я постепенно таяла. Злость сменилась досадой, гнев сожалением. Омар любил меня и честно сожалел о случившемся.
-Что ты сказал моей семье в Америке?- спросила его.
-Для них ты умерла. Несчастный случай. Отвезли только тело.
Мне стало жалко свою мать. Знала бы она, что в действительности произошло. Он осторожно промокнул салфеткой мои выступившие слёзы.
-Я послал твоей семье деньги. Сказал страховка.
-Мне одиноко,-
-Я с тобой.
-Ты уходишь,-
Он поставил телевизор, музыку. Потом прислал девушку-филипинку, которая первое время никак не могла привыкнуть к моему облику и научиться читать по губам.
Омар сын короля Саудовской Аравии был сказочно богат, и мог окружить меня роскошью.
В один из дней он пришёл печальным.
-Время идёт,- грустно вздохнул он.-Я скучаю за твоими ласками и за твоим нежным телом, которое дарило такие наслаждения.
-Кто в этом виноват,- хотела ответиь я, но промолчала. Не хотелось причинить боль его совести.
-У тебя три жены,- напомнила я.
Он отмахнулся:
-Они матери моих детей. Настоящее счастье способны дарить только женщины Запада.
Я сделала паузу. Мой витязь изголодался. Его тёмные глубокие глаза были печальны.
-Ты хочешь найти новую женщину?- пошевелила я губами.
-Только если ты не против,-
Как я могла сказать ему нет. У меня не было рук, которыми я могла его обнять и погладить, у меня не было мягкого всегда влажного лона, которым я принимала его длинный мускулистый пенис, у меня не было моей гордости, чудо-грудей, сделанных в лучшей клинике Нью Йорка. У меня осталась только голова и рот, и тот уже не способный на хороший миньет..
-Я хочу, чтобы ты встречался с ней на моих глазах,- поставила я условие.
-Это не причинит тебе боль?- удивился он.
-Твоё счастье это моё счастье,- мои губы растянулись в печальной улыбке.
Её звали Стелла. Большегрудая, светловолосая с пышными бёдрами, похожая на меня, секс бомба.
Я наблюдала за ними через зеркальную стену. Он брал её всю ночь, не утомляясь. Омар умел это делать. За это я так любила его.
Они не видели меня, а мне казалось, что это не эта безмозглая кукла делает секс, а я. У меня не было тела, но я не забыла наслаждения, я умела возбуждаться. Я вспоминала в мельчайших подробностях наши с Омаром любовные игры, и мне становилось хорошо.
Так продолжалось месяц. Эта кукла даже не подозревала о моём присутствии.
-Она хорошенькая?- однажды спросил меня Омар, и я почувствовала боль и укол ревности. Если бы не тот трагический удар топором, не эта шлюха, а я бы делила кровать с моим принцем. Он бы целовал мою грудь, и закидывал на плечи мои, а не её ноги.
-Почему ты не показал ей наш пантеон?- пошевелила я губами. Он замер.
-Это личное, наше. Я никого не хочу впускать в нашу тайну.
-Я уже не могу играться в наши игры. Она хорошая, ей понравится.
-Ты не против?
-Я не против.
-Спасибо моя любовь,- он не скрывал своей радости. Глупый мальчик, он ещё не понял, что я затеяла.
Как я и предполагала эта кукла сперва испугалась вида топора и плахи, но потом завелась. У неё там внутри всё просто хлюпало, когда он брал её сзади с головой на плахе, и она кричала от непрерывных оргазмов.
Через несколько дней она потеряла страх, целовала топор, позировала голым телом на плахе, опускала голову, поднимала зад, кокетливо вертела белой попой.
