Петля и парус. Часть II Глава 2

Тяжёлая зеленовато-черная громада медленно всплыла из неведомых бездонных глубин и рваными клочьями расползлась по мглистому глухо-серому пространству. Раздвигаясь, она, поглощало, втягивало в себя жалкую песчинку человеческого существа, по чьей-то необъяснимой воле попавшую в этот мёртвый ледяной мир. Всё та же необъяснимая воля заставляла парализованный ужасом взгляд метаться из стороны в сторону, и панорама жуткого пейзажа ежесекундно преображалась; верх и низ то и дело менялись местами, и уже не оставалось никакой надежды вновь ощутить привычные ориентиры.

Под неровные звуки тяжёлого гула лавина вязкой, грязно-серой магмы вздыбилась и заполнила всё вокруг. «Почему я ещё жив? Почему я ещё дышу?» – едва различимо шептал внутренний голос, задавленный всепоглощающим ужасом. Грязно-серые массы поредели и растаяли, открыв бездонную иссиня-чёрную бездну. Перед её безмолвием и непостижимой бесконечностью вспыхнула тоскливая мысль, что единственный свет, пробивающийся сквозь толщу глухой тьмы, – это свет каким-то чудом не раздавленного духа, который вот-вот погаснет. Навсегда уйдёт в небытие, не оставив после себя ни следа, ни памяти, ибо в этом мире нет ни жизни, ни смерти, ни прошлого, ни будущего, ни мысли, ни памяти. Здесь нечего делать человеку. Испустив слабые голубоватые лучи, угасающий, сдавленный тоской рассудок, различил во мраке нечто вроде поверхности морского дна с неясными отметинами. Что это? Жизнь? Игра мёртвой природы? Или просто видение, иллюзия? …Но всё уже пропало, расплылось, растворилось во мгле.

Теперь холодный зеленоватый свет стелился по кромке гигантского кратера, выбеливая клыки выступающих скал. Это было совершенно непостижимо: кратер одновременно был виден с огромной высоты и, в то же время, явственно ощущалось, зрительное движение вдоль его края, а дыхание бездны – чёрного провала, как ни странно, вызывало уже не столько ужас, сколько любопытство. Усталое любопытство обречённого, которому уже нечего терять… Нечего?.. Нет! Ещё можно бороться!.. Мгла нахлынула и тут же отступила. Обдало колючим, нестерпимо ярким ледяным светом, и бездна разверзлась. Приступ ужаса встряхнул всё внутри. Прочь! Прочь отсюда!..

Лотар открыл глаза. Первое время он ничего не видел, и лишь, спустя несколько минут, в ночной темноте стали проявляться знакомые очертания спальни. «Как хорошо, что можно просто взять и проснуться! – было его первой мыслью. – Но будет ли так всегда?» Такие странные сны приходили уже не в первый раз, но никогда ещё видения не запоминались после пробуждения так ярко и отчетливо. Не менее получаса Лотар пролежал, вновь и вновь мысленно возвращаясь к увиденным во сне картинам, так и не понимая до конца, где он находится.

Но привычные силуэты вещей постепенно прорисовывались, проступая сквозь пелену рассеивающегося видения: столик, графин, занавеска, подсвечник…Тихая неподвижность вещей много раз заставляла Лотара задуматься. Ему почему-то казалось, что эта их неподвижность – мнимая. Стоит лишь отвернуться – и они начинают жить своей особой непостижимой жизнью. А уж если вовсе оставить их одних… Вещи – заговорщики! Вещи – предатели!.. Что они будут делать, когда я уеду? О чём сплетничать? Какие интриги плести? Боже, что за каша в голове после ночных кошмаров!

Словно из другого мира донёсся тихий стук в дверь.