Письмо, найденное у немецкого солдата

Автор: Каракулин

 

При недавних раскопках под Барановичами, где в 1941 году партизанский отряд Прокопа Вересня совершал неоднократные рейды в тыл врага, среди останков немецких солдат было найдено неотправленное письмо с вложенными фотографиями. Оно было написано неким Фридрихом Шальке, рядовым *ской моторизованной бригады. Мы публикуем перевод без сокращений.

 

Доброго дня, мой любезный брат Гюнтер. Мне обещали, что это письмо тебе переправят с одним отпускником, так что я не опасаюсь цензуры и описываю в нем все подробности моей службы на восточном фронте.

 

Ты знаешь, вот уже месяц, как я воюю на этой проклятой земле, и рад сообщить, что я выполняю твой наказ и нашего дяди Хельмута, перед которым я бесконечно преклоняюсь, и бью этих грязных животных так, как это позволяет сила германского оружия.

 

Женщины здесь по-своему даже привлекательны, хотя не той благородной статью, которой отличаются наши белокурые барышни, а какой-то животной, дикой красотой. Обер-лейтенант объяснил, что и относиться к ним надо как к охотничьим трофеям. Конечно, совокупление с представителем низшей расы не поощряется, ведь это может привести к разбавлению германской крови. Поэтому после использования трофей следует уничтожить. Главное – когда овладеваешь славянкой, не терять чувство превосходства, делать это грубо, не проявляя сентиментальностей. Я тебе скажу, на войне это получается само-собой. Так, наверное, поступали наши предки, славные нибелунги.

 

Я коротко сошелся с фельдфебелем (отдаю ему свой табак, я ведь так и не начал курить), поэтому у меня вольготная жизнь, а вообще начальство здесь настроено благожелательно, ведь кампания практически закончена, и на днях наши доблестные войска вступят в большевицкую столицу. Так что дисциплиной нас особо не изводят.

Неделю назад мы вошли в одну из этих бесчисленный одинаковых деревень (кажется, оно называется Лады). Это было занятно! Сейчас расскажу.

 

Осень здесь отвратительная и длинная, постоянно льют дожди, грязь и слякоть. Первое, что мы увидели, когда наша колонна приблизилась к селу, это двух юных пастушек, которые погоняли свою единственную корову через непролазную грязь. Одеты они были нелепо, в какие-то огромные робы. Мы захватили пастушек и провели допрос в полуразрушенном строении. Оказалось, что в селе остались одни женщины, дети и старики. Было холодновато, но мы разогрелись шнапсом и поимели пленниц во все дыры. Очередь выстроилась огромная, и обер-лейтенант смеялся, что не стоит торопиться, в селе еще много подобного материала, но никто не хотел ждать. Потом Людвиг, наш водитель (отличный парень, после войны он обещал погостить у нас), придумал такую штуку: мы посадили пастушек голыми на землю, привязав к ограде, и повесили табличку: «Туалет для солдат вермахта». Это чтобы паскуды из Ваффен Эс-Эс не пользовались. Жаль, что морозы еще не начались, получились бы великолепные ледяные скульптуры, а так регулярно изливаемая на них теплая моча только согревала этих животных. Утром, правда, я видел, что они все-таки сдохли.

 

Когда мы вошли в деревню, она была вымершей, но потом оказалось, что эти твари попрятались по чердакам и подполам. Там действительно не было мужчин, не считая нескольких стариков и какого-то сумасшедшего, который вынес нам хлеб и соль.

 

Мы выстроили всех баб во дворе колхозной конторы и приказали раздеться. Поначалу они медлили, но когда фельдфебель пристрелил одну самую стыдливую, раздался дикий визг, они стали скидывать свое тряпье так быстро, как будто соревновались между собой. Старых и детей мы сразу отвели в конюшню и прикончили. Обер-лейтенант, правда, выбрал себе двух нимфеток, практически совсем плоских, и приказал отвести в избу, где он квартировал. Не знаю, что он в них нашел, но о вкусах не спорят, тем более о вкусах начальства. К вечеру их трупы вынесли и бросили в канаву. Они были сплошь покрыты глубокими порезами, просто как куски мяса, да еще с выколотыми глазами. Эта идея насчет выкалывания глаз потом многим понравилась. Остальных мы погнали в лес. Тех, кто отставал, приканчивали, часто просто прикладом по голове. Потом начался аттракцион. Одну привязали к верхушкам деревьев, и ее разорвало надвое. Другой мы отрезали голову, пару штук посадили на кол, остальных потом повесили или пристрелили. Двух сестер-близняшек я лично привязал к дереву, хорошенько обложил ветками и устроил им хорошенький костер. Если б ты слышал, как они орали, когда поджаривались! Фельдфебель не проявил особой фантазии, он просто лупил одну молодую ногами, пока она не сдохла. А вот Людвиг – настоящий эстет! Он прижигал свою жертву сигаретой, даже выжег ей глаза, а потом засунул ей в промежность раскаленную головешку. Короче говоря, было очень весело.

 

Служить здесь, конечно, тяжело. Но несмотря на холод, непролазную грязь и огромные расстояния, всегда ожидает вознаграждение, которое укрепляет боевой дух.

 

Прощай, милый Гюнтер. Передавай привет дяде Хельмуту и тете Марте, скажи, что они могут гордиться своим племянником. Завтра мы выдвигаемся дальше, где, я уверен, нас ждет очередное приключение. Хайль Гитлер.