Тогда он ударил ее по лицу, как в первый раз.
— Пожалуйста, не надо, — умоляла испуганная Ульяна. Она крепче прижала к себе простынь, в которую была закутана, и двинулась к ним, намереваясь помочь любимой, но воевода бросил на нее такой страшный взгляд, что она замерла.
Кирилл придавил Асию к полу, повернув на спину. Он чувствовал, как упирается его поднявшийся орган в ее извивающиеся бедра. Он прижался к вожделенному телу, хватая ее полные колыхающиеся груди и крепко сжимая их.
Он подумал, до чего же она красива. Ее длинные густые волосы раскинулись по полу, несколько прядей на лице, а большие черные глаза заполнились ненавистью. Он наслаждался ощущением извивающегося женского тела, чувствовал каждую выпуклость и запах мыла и ее пота. Она все еще пыталась сбросить его, но силы ее иссякали.
Когда головка его органа коснулась мягких бедер Аси, Ульяна закричала: «О нет, боже, не надо».
Ася из оставшихся сил извивалась, стараясь ускользнуть от мужского органа, но это только сильнее заводило мужчину. Он с силой надавил, ее тело конвульсивно дрогнуло, и от боли она вскрикнула. И тогда одним большим толчком он проник в нее, ее глубокое лоно до основания поглотило его орудие.
Асе было больно, ее тело словно разрывали на части, но еще большее страдание ей доставляло то, что ее тело снова использовал мужчина для удовлетворения своей похоти. Она подняла взор на рыдающую напуганную Ульяну и закрыла глаза. В это время Кирилл овладевал ее телом жестче, он проникал в нее глубокими широкими толчками, ему нравилось любоваться ее полуобнаженным телом, смуглой кожей, бордовыми сосками.
Не удержавшись, Кирилл сильно укусил ее за сосок. Ощущение полной власти над женщиной, молодое упругое тело под ним, тугие стенки лона, с невероятной силой обхватывающие его мужское естество, заставили его мгновение спустя достигнуть верха наслаждения и выпустить глубоко в Асю свое семя. После этого он сделал еще несколько глубоких толчков и поднялся на колени между ее раскинутых ног, заправляя орган в брюки и застегивая их. Он пару раз несильно шлепнул ладонью низ животы женщины, задержал руку, опустил большой палец к входу в ее лоно и чуть надавил, наблюдая, как вытекает из нее его обильное семя.
— Если понесешь, может, женюсь на тебе. Мне уже давно жена нужна, а ты хоть и без рода, без племени, а жаркая. Или же так просто девкой возьму. Только сына мне роди.
Галябин поднялся с колен и, бросив грозный взгляд в сторону княгини, произнес: «А князю обо всем расскажу, пусть сам решает».
Ульяна в ужасе смотрела ему вслед, не знаю, что страшнее — то, что этот человек сотворил с Асей на ее глазах, или то, что Владислав узнает о том, что она сделала. Она боялась не столько за себя, будучи уверенной в любви и прощении Владислава, сколько была уверена, что Асю высекут и прогонят, или убьют.
Она видела, как та схватила с комода длинные ножницы и решительно направилась за Галябиным, уже вышедшим из комнат. Ульяна осознала, что может произойти лишь спустя несколько минут, тогда она ринулась из комнаты, пытаясь понять, куда пошел воевода. Тогда снизу раздались крики, и Ульяна побежала вниз по лестнице.
Перепуганные слуги стояли у дверей в противоположном конце комнаты, Ася сидела рядом с телом воеводы, держа в руках окровавленные ножницы, из многочисленных ран на его спине растекалась кровь. У Ульяны подкосились ноги, и она рухнула на пол, прижимая ладони к лицу, пытаясь сдержать крик и рыдания.
Две служанки бросились к княгине, поднимая ее и уводя прочь, они уложили ее в кровать, накинули на дрожащую девушку меха, и принялись отпаивать ее успокоительными отварами. Тем временем мужчины связали Асе за спиной руки и как есть, обнаженную, заляпанную кровью, с безумными глазами, заперли в одной из комнат.
Когда через несколько часов вернулся князь, ему доложили о том, что обезумевшая татарка набросилась на воеводу. Ульяна была настолько потрясена случившимся, что сперва не смогла сказать ничего внятного, кроме того, что Ася действительно убила.
Уже успокоившись, она попыталась объяснить мужу, что Галябин пытался силой овладеть ею, а Ася просто защищала ее, но лишь увидела неверие в его глазах. И хотя рассказывать правду было уже поздно, после всей этой лжи, Ульяна рыдала и доказывала Владиславу, что Ася сделала это не со зла, что она не виновата, что воевода силой взял ее прямо на глазах Ульяны.
Дослушав обвинения жены до конца, Владислав крепко обхватил руками лицо Ульяны и, сурово глядя в ее глаза, тихо произнес:
— Я знал его с юных лет, он был верным другом и соратником. Я видел его в гневе, видел во хмелю, видел на поле боя. Не говори мне, на что он способен, и никогда больше не лги мне. Я проявил к этой женщине доброту, принял ее в своем доме, лишь бы ты была счастлива, но ей придется ответить за свое преступление, как и любому другому. И передо мной и перед людьми.
Владислав отпустил Ульяну, поднялся и решительным шагом вышел из комнаты, оставив ее одну. Ночью он не вернулся, его внимание и время были заняты смертью воеводы и близкого друга.
Ульяна не могла заснуть, она была на грани истерики, металась по кровати, пытаясь найти способ спасти Асю. Впервые в жизни она по-настоящему представила, что означает потерять ее. Представила, что никогда больше не увидит любимую, не прикоснется к ней, что теперь останется одна.
Она еле дождалась утра, планируя свои действия. У нее был только один способ спасти Асю, убедить мужа пощадить ее. Она дождалась его только к середине дня. Он пришел уставший, изможденный с нахмуренным лицом.
Ульяна бросилась к нему навстречу и прильнула к нему всем телом, обхватывая руками его шею, приподнимаясь на цыпочках, чтобы приблизить лицо к его лицу. Но Владислав не стал тут же наклоняться к ней, как делал это раньше, когда она встречала его, кидаясь на шею. Он не ожидал столь резкого напора со стороны жены в данной ситуации. И когда она потянулась к его губам, он лишь слегка прикоснулся к ее. Но и этого было достаточно, чтобы возникло желание. Ее некрепкие объятия, жаждущий взгляд, трепетные губы заставили Владислава обхватить ее руками и притянуть к себе, и их поцелуй стал более горячим. Он касался её губ своими не спеша, наслаждаясь их нежностью и податливостью. Ульяна издала негромкий стон, и князь принялся жадно обхватывать губами ее губы, пока кончик его языка не проник в ее рот. Потом он наклонился, чуть приподнял девушку и стал покрывать поцелуями ее шею, ключицы. Каждое прикосновение его губ отзывалось в ее теле. Но сейчас Ульяна не жаждала близости с мужчиной, она стремилась подчинить его власти своего тела. Обнявшись, они ласкали друг друга, его крепкие руки двигались по ее спине, по бёдрам.
— Ты все еще любишь меня? — между поцелуями прошептала Ульяна. Ей не нужно было дожидаться его ответа, и она вновь впилась в его губы поцелуем. — Ведь я так люблю тебя, я не могу жить без тебя... Мне так важно знать, что я тебе нужна.
Недолго раздумывая, Владислав дернул руками в разные стороны вырез ее платья, разрывая ткань, проник к ее грудям, и ее нежное тело затрепетало под его ладонями. Через несколько мгновений платье было на полу, а розовые небольшие соски грудей Ульяны упруго торчали, требуя ласки. Ульяна была прекрасна, Владислав любовался обнаженной девушкой, ее разметавшимися по плечам золотыми волосами и обнаженной грудью. Он пьянел от восхищения и желания, снова приникая в поцелуе к её слегка припухшим губам.
Владислав обхватил ладонями ее ягодицы и крепко прижал к себе, давая почувствовать силу своей страсти. Ульяна потянулась вверх и раздвинула немного ноги, позволяя выпирающему через ткань брюк мужскому органу приникнуть плотнее к ее телу. Легкими движениями бедер она доводила мужчину до исступления, пока его руки с силой сжимали мягкую плоть ее ягодиц, то и дело проникая между ними, кончиками пальцев дразня ее самое чувствительное место.
А Ульяна гладила его разгоряченное тело, забравшись
Подробнее: http://sexytales.org/story/2014-11-04/knyaginya_9.html
Автор: Limpopo
Любичи представляли из себя небольшой двор купца Ярослава Андреевича Любина, а также обширные земли вдоль Волги. Купец он был известный, богатый, уважаемый. От имени торгового люда он ездил к князьям, а также на переговоры с иностранными торговцами. Он был вдовцом, от жены у него осталась дочка Ульяна, старший сын умер от горячки еще в юные годы. Теперь он неспешным шагом прогуливался вдоль возведенной сегодня части ограды, отделяющей двор дома от остальных земель его владения. Коль уж нельзя чинить препятствия людям в пользовании тем, что дают леса и озера, по последнему повелению князя Владислава Суздальского, так уж пусть не смеют хоть подходить к его дому. Он проверил крепость сколоченных досок, размышляя о том, как сильно изменится устоявшийся уклад его жизни, если князь продолжит менять устои. Среди купцов уже начали возникать волнения, ведь почивший князь Игорь Владимирович занимался лишь враждой со своими братьями и племянниками, да пытался договориться с печенегами и древлянами. А жизнь простого люда текла своим чередом. После его смерти на княжество вступил его младший брат, последний сын Владимира Богопокорного, и сразу положил конец налетам на Суздальские земли, объединил их с Новгородскими и сел править в Новгороде.
Мысли купца прервал звонкий девичий голос, раздавшийся недалеко. Он обернулся, улыбка тронула его губы, глаза засветились при взгляде на любимую дочь. 18-летняя Ульяна Ярославовна босиком выбежала на крыльцо и, размахивая венком, который сжимала в руке, с громким смехом пробежала через двор в сторону речки. Следом за ней мчалась ее близкая подруга Ася. На берегу девушки схватились за руки и принялись прыгать в воде и плескаться.
Больше всего на свете Ярослав Андреевич любил свою единственную дочь. После смерти жены он все свои заботы посвятил маленькой Ульяне, даже отбросил мысли о женитьбы, лишь бы присутствие мачехи не сделало девочку несчастной. Примерно в то же время в его доме появилась Асия Сагаева, черноволосая девочка-сирота, дочь татарина, убитого с женой недалеко от Любичей. Асия была лишь на год старше его дочери и моментально стала ей почти сестрой. Они никогда не разлучались, ночами беседовали о своих секретах, вместе воспитывались и предавались веселью.
Девочки были такие разные как внешне, так и внутренне. Белокурая румяная красавица Ульяна была переполнена жизнью, радостью, любовью ко всему окружающему. Смуглая Ася же напротив была замкнута, молчалива, диковата, привязана лишь к подруге.
Купец мог бы целый день наблюдать, как резвится его дочь, счастливая и беззаботная, но один из людей дал ему знак, что к ним приехал гость. Он ждал его, воеводу Юрия Митрова, ждал с вестями. Они поприветствовали друг друга, и гость был приглашен к столу, накрытому на широком крыльце дома. По сообщению из столицы, князь Владислав собирался открыть новый торговый путь, что грозило Лубичам и окрестным владениям потерей своего торгового влияния. К концу беседы к ним подбежала Ульяна, обняла отца и поклонилась гостю, поприветствовав его.
— Смотрю, Ярослав Андреевич, дочка-то у тебя уже невеста. Глядишь, приданое вот-вот понадобится. Этакая красавица стала.
Любин отмахнулся, и воевода продолжил беседу о том, как обуздать молодого князя, но взгляд его то и дело переходил на стоящую неподалеку молодую девушку. Он следил за ее движениями, любовался ее русыми волосами, заплетенными в невероятно длинную косу. Его глаза устремились на ее грудь, выпирающую сквозь сарафан. Он представил ее обнаженной с распущенными волосами, представил, как откидывает локоны с плеч, открывая взору острые груди с нежными сосками цвета ее румянца. Представил, что все ее тело принадлежит ему и отдается без остатка. Ему захотелось почувствовать на вкус эти горошины сосков, сжать ладонями пышные бедра, ощутить, насколько глубоко ее лоно.
— Что ж, время покажет, чем обернутся для нас эти перемены, — прервал его чувственные фантазии купец, поднимаясь из-за стола, — я ты пока отдохни перед дорогой. Пожалуй в гости, баню тебе истопили, девку пришлю, чтоб попарила.
Воевода кинул последний взгляд на Ульяну и поднялся из-за стола. Он на секунду перевел взгляд на другую девушку, едва заметную в тени белокурой нимфы. Черноволосая смуглянка тут же отвернулась, но он успел поймать на себе ее мрачный взгляд исподлобья.
Попрощавшись с гостем перед сном, Ярослав Андреевич тихо подошел к покоям дочери и прислушался, не спит ли она еще. Услышав тихое воркование, он заглянул внутрь. Ульяна и Асия сидели, обнявшись, в кровати и что-то по очереди шептали друг другу на ухо, тихо смеясь.
— Вам бы спать пора, красавицы мои, — сказал купец, — доброй ночи. Расходитесь по своим комнатам.
— Пускай Ася сегодня со мной останется, вдруг снова гроза будет, — попросила Ульяна, крепче обнимая подругу, зная, что отец не откажет.
Ярослав Андреевич задул свечи у дверей и вышел. А девушки укрылись одеялом и снова крепко обнялись.
— Видела, как на тебя этот, рябой, смотрел? — прошептала Ася. — Глаз не сводил.
Ульяна рассмеялась и, чмокнув подругу в щеку, молвила: «Так ведь женат, вроде, он. Да и старый, он как батюшка».
— Глядишь, схватил бы и утащил к себе, — продолжала Ася, — спрятал подальше, чтоб никто не нашел.
— И что бы он со мной делал? — рассмеялась Ульяна.
— Целовал бы вот так, — с этими словами Ася прижалась на несколько мгновений губами к губам подруги, — да и другие вещи делал, какие мужики с бабами делают.
Она приподнялась, оперевшись на локоть, и внимательно всмотрелась в лицо любимой подруги.
— Мужчины грубые, грязные, ненасытные, они не способны любить так, как мы. Разве сможет кто-то быть тебе ближе, чем я.
Ульяна погладила ладонью Асю по волосам, по щеке и, закрыв глаза, прошептала: «Никто и никогда, милая моя».
Ася смотрела в такое любимое и самое дорогое лицо засыпающей подруги и вспоминала о том случае, когда она ночью, будучи не в силах заснуть, проскользнула в комнату Ульяны.
Это было почти два года назад, тогда в Любичах гостила сестра Ярослава Андреевича и ее сыновья, старший Олег и маленький Юрий. Ульяне всегда нравился статный удалой Олег, а теперь он был совсем взрослый, мужественный, отрастил усы и бороду, и Ульяна так и млела, глядя на него. Но он при всяком случае смеялся над ней, считая маленькой и глупой. Ульяна расстраивалась, ведь однажды она призналась подруге, что когда-то, не так давно, они были дружны и даже вместе учились целоваться, он так неловко чмокал ее в губы и говорил, что женится на ней, когда вырастет.
Асия не могла понять, как он смог набраться смелости, чтобы в доме, полном людей, пробраться в комнату двоюродной сестры, не боясь быть застигнутым. Когда Ася увидела их, Олег лежал в кровати Ульяны, нависая над ней. Рукой он осторожно трогал сквозь ночную сорочку ее маленькие груди, а она лежала неподвижно с широко распахнутыми глазами и боялась вздохнуть. Ей было и страшно, и стыдно, и любопытно. Она чуть вздрогнула, когда он придвинулся к ней, приникнув телом к ее бедру, и уперлась рукой в его грудь.
— Я хочу посмотреть, — услышала Ася тихий шепот. — Умоляю тебя, позволь мне взглянуть хоть разок, — настаивал Олег, когда Ульяна завертела головой.
Но, несмотря на тихий протест, Олег раскрыл ворот ночной сорочки сестры и откинул его с ее груди. Тогда ее грудки были совсем небольшими, с крохотными розовыми сосками.
Олег коснулся ладонью ее груди, а потом осторожно прижался к ней губами.
— Ты что? — встрепенулась испуганная взрослыми ласками Ульяна. — Отец убьет, если узнает. Уходи. Иначе закричу.
Но Олег продолжал ласкать ее грудь. Он целовал ее, прижимался щекой, захватывал ртом соски. Ульяне стала стыдно, и она закрыла лицо руками, оттолкнув его.
Асия не знала, как ей поступить — вмешаться и прогнать его или остаться стоять здесь, за пологом у дверей, если вдруг он применит силу к Ульяне. Даже в темноте она видела, как в глазах Олега мелькнуло безумие, или просто похоть.
Комментариев 0