Восстание боксеров
|
В 1899 в Китае началось массовое выступление беднейших слоев против иностранцев. Поводом к нему послужила сильная засуха. «Дождь не идет потому, что христианские церкви заслонили небо. Если иностранцы не будут уничтожены - дождь не пойдет. Железные дороги, грохочущие огненные телеги (паровозы) беспокоят дракона земли», - с такими лозунгами вышли на улицы сотни тысяч повстанцев, на флаге которых был нарисован кулак. Поэтому европейцы назвали это восстание – «боксерским».
То что говорили ихэтуани, попадало на благодатную почву. В своих листовках они писали: Небо справедливо посылает свои кары — ведь европейцы прокладывают дороги и линии передач там, где им заблагорассудится, нарушая все требования фэн-шуй, тревожа и раздражая духов земли. Более того, христианские миссионеры отучают китайцев поклоняться богам природных стихий и предкам. В общем, мировой порядок потерял равновесие. Вывод был очевиден: разрушьте железные дороги, вырвите телеграфные столбы, затопите пароходы, убейте лукавых миссионеров и изгоните западных варваров с территории империи. |
|
|
|
И вот среди всех этих бедствий, посланных крестьянам северных провинций Китая, в деревнях вдруг стали появляться странные люди. Они носили стеганые куртки, перетянутые красным кушаком, за который затыкали большой нож. Повязка на их голове тоже была красного цвета, а у некоторых красными были и штаны. Кто они такие и откуда пришли — никто не знал. Себя они называли ихэтуанями — «отрядами справедливости и мира». |
| Ядром движения стали молодые китайцы, сплотившиеся в боевые отряды | |
|
Это уже задним числом, когда восстание было подавлено, китайские чиновники установили, что общество ихэтуаней зародилось ещё в начале XIX века. Оно отпочковалось от тайного общества «Байляй цзяо» (общество «Белого Лотоса»), чьей целью было свержение иноземной маньчжурской династии Цин, пришедшей к власти в Китае в 1644 году. Но к концу XIX века идеология общества трансформировалась, на первое место вышла задача охранять традиционные конфуцианские этические нормы, карая чиновников-взяточников и тех, кто оказывал недостаточное внимание к старшим и духам предков.
Крестьяне и сами так думали, но у них не было ни смелости, ни средств пойти против граждан великих держав. Ихэтуани дали им и то, и другое. Дело в том, что они отлично владели ушу. Занимаясь ушу, они не только овладевали приемами рукопашного боя, не только учились концентрировать волю и верить в свои силы, но ещё и осваивали медитативные практики. Чтобы входить в транс они часто пользовались специальными веществами, которые помещались в курильницы в помещениях для занятий. Кстати, или из-за занятий ушу или благодаря эмблеме в виде "красного кулака" европейцы называли ихэтуаней «боксерами» (в западных энциклопедиях восстание ихэтуаней так и значится как «восстание боксеров»). При помощи кулачной борьбы, вдохновляемые магическими силами, они якобы становились неуязвимыми для злых духов и должны были использовать свои способности в борьбе против иностранцев, пишет специалист-китаист Сабина Дабрингхаус. Ихэтуани были уверены, что, войдя в транс, они становятся неуязвимыми для пуль и снарядов. От желающих получить волшебные способности не было отбоя.
Для представителей западной цивилизации медитативная практика ихэтуаней представлялись нагромождением нелепых движений. Например, профессор-синолог Дмитрий Позднеев (1865–1942) так описывал их занятия ушу: «В сарае собралось 10 боксеров, на стенах сарая были развешены надписи, видимо, имен божеств или духов, к которым боксеры обращались … На столе перед надписями лежал длинный нож и сосуды с благоуханиями и курениями, как у буддистов … Сначала все ихэтуаньцы простерлись на юго-восток, где обитает их дух, потом вскочили, и главный из них начал странную жестикуляцию и прыжки. Другие подражали ему. Затем первый схватил нож и начал быстро вертеть им в воздухе; у других ножей ни у кого не было, и они остались свидетелями его движений, только строя страшные рожи, наводящие ужас на зрителей… После получасовых упражнений, старший боксер остановился в оцепенении, показывая тем, как было потом объяснено зрителям, что он достиг степени неуязвимости от оружия».На самом деле, ихэтуани были даосами (точнее — радикальными даосами, для которых практика была важнее созерцания). Классический даосизм отличается от классического буддизма довольно сильно. Для буддиста главное — как можно быстрее освободиться от всех привязанностей в этом мире, подавить в себе все желания и достигнуть нирваны — состояния бессознательной умиротворенности. Даосы, напротив, очень ценили жизнь и всегда занимались поисками эликсира бессмертия. Жизнь на небе от жизни на земле для них отличалась только тем, что боги и духи обладают большими способностями по сравнению с людьми. Даосы чтили не Будду, а Юй-ди — Яшмового государя всех 36 Небес, повелителя трех миров, «заведующего» министерствами (так это и называлось) грома, дождя и моровых поветрий. За ним шел бог войны Гуань-ди. Он беспощадно карал всех, кто нарушал законы Поднебесной. Из-за того, что он постоянно пребывал в гневе на многочисленных преступников, лицо у него было ярко красным. Скорее всего именно поэтому ихэтуани носили красные повязки. За Гуань-ди шел бесчисленный список святых и духов, с которыми даосы всегда могли найти общий язык при помощи заклинаний. (Вопрос: Гуань-Ди и первоимператор Китая Цинь-Ши Х(г)уан-Ди -ь это разное или один образ!?)
Восставшие, выступив на востоке Китая против немцев, двинулись на Пекин, заняли его, а оттуда пошли на Харбин против русских. Под девизом "Поддержи Цин, прогони чужих дьяволов" группы "боксёров" к 1899 году распространились на огромной части северного Китая. 1899 год стал переломным. Наконец пошли дожди, и в глазах народа ихэтуани сразу превратились в могучее войско, посланное Небом.
Голод в результате неурожая и засухи, наводнения и перенаселение, ярость, направленная против иностранных миссионеров и собственное бессилие, содействовали превращению "боксёрского движения" в массовое. Всё новое и чужое, например железнодорожные пути, телеграфные столбы, рудники, всё уничтожалось и священники и купцы подвергались массовым убийствам. Делалось это при попустительстве двора Цин и вдовствующей императрицы Цы Си (Вдовствующая императрица неоднозначно относилась к событиям восстания. Ихэтуани восставали против разрушения старого китайского патриархального быта и имели чёткую антизападную направленность; тем не менее, они также выступали против манчжурской династии, завоевавшей Китай. В начале восстания, 28 мая 1900 г. Цы Си выпустила указ о поддержке восстания.
Правительство Китая поддержало восставших; опубликовало указ: «Иностранцы не принадлежат к человеческому люду: они произошли от обезьян и гусей» и объявило награду за каждого убитого иностранца мужчину - 50 лянов серебра, женщину - 40, ребенка - 20… 7 июля 1900 боксеры начали штурм посольских кварталов Пекина продолжавшийся 56 дней. Положение усложнялось, и 8 держав приняли решение ввести в Китай свои войска. Цы Си внезапно прониклась симпатией к ордам длинноволосых, оборванных крестьян, выступивших с мечами и пиками против армий сильнейших держав мира, как описывает "Боксёров" историк Кай Фогельзанг.
Восстала Чжили, общее число бойцов народной армии достигло 100 тыс. 26 мая 1900 года ихэтуани двинулись походом с юга провинции Чжили на Пекин, круша телеграфные линии, железные дороги, вместе с административными постройками, и без разбора уничтожая христианских миссионеров и китайцев-христиан. Всего погибло около двухсот священников и около тридцати двух тысяч их прихожан.
Надо сказать, что западные державы не смогли вовремя оценить масштаб и угрозу восстания ихэтуаней. Они и думать не могли, что этот забитый народ может решиться на что-то серьезное. Кроме того, они не знали, что императрица Цыси уже обещала восставшим свою поддержку, надеясь с их помощью вернуть Китаю независимость.
Начались погромы магазинов и фирм, имевших дело с иностранцами, и поголовное уничтожение христиан. Сохранился рассказ русского дипломата Бориса Евреинова о погроме католического прихода Нань-Тан у Восточных ворот города: «Целые чаны были полны кровью, — писал он, — повсюду валялись изуродованные трупы стариков, женщин и детей; большинство из них умерло после страшных мучений, судя по застывшим в ужасных судорогах трупам. Были маленькие дети с раскрытыми внутренностями, с выколотыми глазами, с раздробленным черепом и ещё признаками жизни. В одном углу был найден костер с обугленными телами 40 девушек, по-видимому, поскольку трупы были связаны, сожженными живыми». Ихэтуани часто расчленяли трупы тех, кто верил в Иисуса — многие из них были уверенны, что иначе христиане обладали способностью воскресать на третий день.
Июнь 1900 года, когда боксеры заливали христианской кровью захваченный ими Пекин, дал китайской земле первых православных мучеников. "Из 1000 человек православной паствы Русская Духовная миссия потеряла 300 человек; некоторые из них отреклись от Православия, но другие, в числе 222, явились святыми исповедниками и мучениками за веру Христову" (Первые христианские мученики из православных китайцев. "За Церковь", 1936, 19, с. 1-3). Приведем описания подвига некоторых из них со слов тогдашняго Начальника Духовной миссии архимандрита, впоследствии митрополита Иннокетия, и архимандрита Авраамия:
Главным днем мученической смерти православных китайцев в Пекине было 11 июня 1900 г. Еще накануне по всем улицам были расклеены прокламации, призывавшие язычников к избиению христиан и угрожавшие смертью каждому, кто осмелится их укрывать. В ночь с 11 на 12 июня боксеры с горящими факелами, появившись во всех частях Пекина, нападали на христианские жилища, хватали несчастных христиан и истязали их, заставляя отречься от Христа. Многие, в ужасе перед истязаниями и смертью, отрекались от православия, чтобы спасти свою жизнь, и воскуряли фимиам перед идолами. Но другие, не страшась мучений, мужественно исповедывали Христа. Страшна была их участь. Им распарывали животы, отрубали голова, сжигали в жилищах. Розыски и истребление христиан продолжались и все последующие дни возстания. По истреблении жилищ христиан, их самих выводили за городские ворота в языческие кумирни боксеров, где производили им допрос и сжигали на кострах. По свидетельству самих язычников-очевидцев, некоторые из православных китайцев встречали смерть с изумительным смоотвержением. Православный катехизатор Павел Ван (нужно отметить, что как русская, так и английская транскрипция китайских имен далека от единообразия, и имена китайских новомучеников иногда встречаются в совершенно непохожем виде) умер мученически с молитвой на устах. Учительница миссийской школы Ия Вэн была мучима дважды. В первый раз боксеры изрубили ее и полуживую забросали землей. Когда она очнулась, ее стоны услышал сторож (язычник) и перенес ее в свою будку. Но через несколько времени боксеры вновь схватили ее и на этот раз замучили до смерти. В обоих случаях Ия Вэн радостно исповедала Христа перед своими мучителями... Среди пострадавших за Иисуса Христа были албазинцы, потомки тех славных албазинцев, которые понесли свет Христовой Православной веры в 1685 г. в столицу Китая -- Пекин... За преданность св. Православию Господь наградил их потомков славою исповедничества и мученичества. Албазинцы Климент Куй Лин, Матфей Хай Цюань, брат его Витт, Анна Жуй, и многие другие, не боясь убивающих тело, души же не могущих убить (Мф. 10:28), без страха встретили мучения и смерть за Спасителя мира, моля Бога о просвещении гонителей и о прощении им грехов... Среди мучеников и исповедников Христовых из китайцев особо славен священник Митрофан Цзи-Чун со всею своею семьею. Он родился в 1855 г. и 25 лет от роду принял посвящение в сан от рук Японского Епископа Николая... Митрофан был человек смирного характера, очень осторожный и молчаливый, миролюбивый и незадорный; когда случалась хотя бы и очень тяжелая обида, он не старался оправдывать себя. Он не хотел принимать священного сана и постоянно отказывался, говоря: "Малоспособный и малодобродетельный человек как осмелится принять этот великий сан?" Но, понуждаемый архимандритом Флавианом и убеждаемый учителем, повиновался, хотя и знал, что с принятием священства конец его не будет благоприятен. При арх. Флавиане свящ. Митрофан был ему помощником в переводе и проверке книг (речь идет о переводах богослужебных книг на китайский язык, выполнявшихся членами Русской Духовной Миссии; вместе с церквами боксеры сожгли и типографию, уничтожили шрифты и наборные доски). В продолжении пятнадцати лет он неутомимо служил Богу, терпя и от своих, и от внешних мнго обид и оскорблений, и наконец впал в тихое помешательство. После этого он более трех лет жил вне ограды Миссии, получая половину прежняго жалования. Во всю свою жизнь свящ. Митрофан не был любостяжательным, а многие злоупотребляли этим. В 1900 г. 1 июня (по китайскому календарю 17-го числа 5-го месяца) вечером здания Миссии были сожжены боксерами. Многие христиане, укрываясь от опасности, собрались в доме священника Митрофана. Среди собравшихся были и прежние недоброжелатели о. Митрофана, но он не гнал их. Видя, что некоторые малодушествуют, он укреплял их, говоря, что наступило время бедствий, и трудно избежать их. Сам он по нескольку раз в день ходил смотреть на сожженную церковь. 10-го июня вечером, часу в десятом, солдаты и боксеры окружили жилище о. Митрофана. В это время там было человек до семидесяти христиан; более сильные из них убежали, а о. Митрофан и многие другие, преимущественно женщины и дети, остались и были замучены. О. Митрофан сидел на дворе перед домом; боксеры искололи ему грудь, как соты, и он упал под финиковым деревом. Соседи оттащили его тело на место, где была богадельня Миссии. Потом о. иеромонах Авраамий подобрал тело о. Митрофана, и в 1903 г., когда в первый раз совершался праздник в честь мучеников, оно вместе с другими положено было в храме мучеников под алтарем. На месте, где был замучен о. Митрофан, теперь (1920-е г.г.) поставлен крест, и в праздник мучеников туда заходит крестный ход и там совершается поминовение. В семействе о. Митрофана были жена Татьяна из фамилии Ли, и три сына: старший Исаия, второй Сергей -- теперь он протоиерей, и третий Иван. 10 июня вечером Татьяна спаслась от боксеров при помощи невесты своего сына Исаии, но на другой день, 11 числа утром, и вместе с другими, всего 19 человек... казнена была через отсечение головы на месте, где теперь "Треугольник" -- богадельня для нищих. Исаия, 23 лет, служил в артиллерии. 7 июня боксеры казнили его через отсечение головы на большой улице около ворот Пин-цэ-мынь, так как раньше известно было, что он христианин. Мария, 19 лет, невеста Исаии, за два дня до боксерского погрома пришла в дом о. Митрофана, желая умереть в семъе своего жениха... Сергей, сын о. Митрофана, трижды пытался убедить ее скрыться, но она отвечала: "Я родилась около церкви Пресвятой Богородицы, здесь и умру", и осталась на месте, где была церковь. Вскоре пришли туда солдаты и боксеры, и она мученически скончалась, почитая смерть отшествием в место блаженного упокоения. Ивану было тогда 8 лет. 10 июня вечером, когда убили его отца, боксеры разрубили ему плечи и отрубили пальцы на ногах; нос и уши были отрезаны. Невесте брата его Исаии удалось спасти его от смерти, и она спрятала его в отхожем месте. На вопрос людей, больно ли ему, он отвечал, что страдать за Христа не больно. Мальчишки издевались над ним... Иван просил у соседей воды, но они не только не дали ему, но и прогнали. Протасий Чан и Иродион Сюй, тогда еще не крещеные, свидетельствуют, что они видели этого мальчика с израненными плечами и ногами; раны были в вершок глубины, но он не чувствовал боли и, будучи опять взят боксерами, не обнаруживал страха и спокойно шел. Один старик выражал о нем сожаление, говоря: "Чем виноват мальчик? вина родителей, что он стал дьявольским последователем". Другие поднимали его на смех и поносили, или просто бросали на него презрительные усмешки. Так он был веден, как агнец на заклание.
Черной несправедливостью было бы, особенно в связи со сказанным выше о западных миссионерах, обойти молчанием инославных христиан -- и китайцев, и европейцев, -- принявших мученичество в те же дни. Погибло до 30 тыс. католиков и 2 тыс. протестантов; из 2500 протестантских миссионеров было убито 134, т.е. около 5 процентов (Nat Brandt. Massacre in Shansi. Syracuse Univ. Press, 1994, p. 270). Как дань их памяти, приведем разсказ очевидца событий 9 июля 1900 г. у губернаторского дворца в Тайюане при большом стечении народа:
Первым вывели мистера Фартинга, баптистского миссионера из Англии. Жена рвалась за ним, но он но он мягко отстранил ее и, сопровождаемый солдатами, пошел вперед и опустился на колени, не произнося ни слова. Голова его отлетела в сторону от одного удара тесака. За ним последовали мистер Ходдл, мистер Бэйнон, доктор Ловитт и доктор Уилсон; каждый был обезглавлен с первого удара. Но тут губернатор Ю Шин потерял терпение и приказал, чтобы охрана, вооруженная длинными саблями, помогла убить остальных. Следующими были мистер Стоукс, мистер Симпсон, и мистер Уайтхауз. (O'Connor).
Когда с мужчинами было покончено, дошла очередь до женщин. Миссис Фартинг вела за руку двух детей, крепко прижимавшихся к ней, но солдаты развели их и с одного удара обезглавили мать. Палач отрубил головы детям, вполне проявив при этом свое мастерство; солдаты же оказались куда менее ловкими, и некоторые женщины, прежде чем умереть, получали удар за ударом. Миссис Ловитт была в очках; она держала за руку сына, когда ей рубили голову. Она говорила: "Мы все прииехали в Китай чтобы передать вам добрую весть о спасении через Иисуса Христа; мы не сделали вам ничего плохого. За что же вы нас?" Солдат забрал у нее очки и убил ее. Когда разделались с протестантами, вывели католиков. Епископ, седой старик с длинной бородой, спросил губернатора, почему он устроил такое злодейство. Ответил ли ему губернатор, я не слыхал, но видел, как он вытащил саблю и наотмашь разрубил старику лицо: кровь ручьем лилась у него по бороде, когда ему рубили голову. Сразу вслед за ним обезглавили священников и монахинь. Потом привели мистера Пигготта и его спутников из близлежащей окружной тюрьмы. Он все еще был в наручниках, как и мистер Робинсон. Он говорил, обращаясь к окружающим, вплоть до последней секунды, когда его обезглавили с одного удара. Мистер Робинсон принял смерть совершенно спокойно. Когда отрубили голову миссис Пигготт, она еще держала за руку сына: его убили тотчас вслед за ней. Потом убили остальных женщин, и еще двух девочек.  Всего в тот день обезглавили 45 европейцев; из них было 33 протестанта и 12 католиков. Изрядное число христиан-китайцев тут же разделили их участь. Успело стемнеть, пока дело было сделано, и тела оставили на месте до утра. За ночь их раздели, снняли часы и кольца. Наутро их вытащили к Южным Воротам, а головы в клетках выставили на городской стене. Все кругом удивлялись твердости и спокойствию иностранцев: ни у кого, кроме двух-трех малолетних детей, не было видно ни страха, ни слез.
20 июня посольский квартал был взят в осаду, длившуюся 56 дней — до 14 августа 1900 года. Там около девятисот европейцев и несколько сотен китайцев-христиан находились под защитой всего 525 солдат, тогда как силы китайцев превышали 20 тысяч человек (это были и ихэтуани, и правительственные войска). Здания миссий были сильно разбросаны, поэтому осажденные решили оборону разделить на два укрепрайона: в первый объединили посольства Англии, России и США, а во второй — Франции, Германии, Японии и Испании. Силы были поделены примерно поровну. Женщин (147 человек) и детей (76 человек) разместили в английском посольстве, как наиболее защищенном от обстрелов. Ели конину, курили листья, боезапас пополняли, отливая пули.
|
|
 |
Вот как описывал в своем дневнике ночной штурм посольского квартала Борис Евреинов: «Было светло, как днем, и от выстрелов, и от массы искр, выбиваемых пулями при ударе о камни. Над головою свистят пули, то и дело ударяясь о крышу и осыпая нас осколками черепицы и пыли. Но вот выстрелы учащаются, сливаются в одну непрерывную трескотню, и со всех сторон раздаются крики: «Ша! ша!» («Убей! убей!»). Это китайцы идут на приступ. И чем темнее ночь, тем сильнее пальба».
Посольства подвергались беспрерывному обстрелу. Если бы русские моряки не предприняли героическую контратаку и не заняли участки городской стены, вплотную подходившие к посольскому кварталу, шансов выдержать оборону не было бы никаких. Китайцы разместили бы там пушки и били прямой наводкой во фланг обороняющимся. В другом месте ихэтуаням орудия установить не удавалось: на открытой местности осажденные, вооруженные современными винтовками с хорошими прицелами, быстро уничтожали прислугу. Основной удар приходился с фронта, со стороны Монгольской площади. Каждую ночь ихэтуани шли на приступ, и каждую ночь их отбрасывали назад. В результате осады оборонявшиеся потеряли 4 офицеров (9 ранено), 49 солдат (136 ранено) и 12 гражданских добровольцев (23 ранено).
Прошло две недели перед тем, как великие державы начали активные боевые действия. 14 июля был взят Тяньцзинь, но дальше двигаться пока не решались: копили силы. И только 4 августа 1900 года 20-тысячная объединенная армия великих держав под командованием русского генерала Николая Линевича (1838–1908) выступила из Тяньцзина на помощь осажденным. С боями она подошла к Пекину 13 августа. 14 августа, взорвав ворота Тянанмынь, русские и американские части ворвались в китайскую столицу. Уличные бои шли двое суток.
Императрица Цыси бежала на запад, в Сиань. В захваченном Пекине союзники устроили массовый грабеж: в порты шли целые эшелоны, наполненные золотом и предметами искусства из императорских дворцов. Расстреливали всех, кого подозревали в связях с ихэтуанями. 11 сентября императрица Цыси издала указ, предписывавший беспощадно уничтожать ихэтуаней, доведших страну до иностранной интервенции. Полномасштабные карательные экспедиции продолжались до поздней осени. Последний отряд ихэтуаней был уничтожен в Манчжурии русскими казаками в июле 1902 года.
Мародерство и жестокость оккупационных войск в Китае произвели впечатление даже на видавших виды современников. На общем отнюдь не розовом фоне особо отличились немцы: "...Они то и дело поднимают стрельбу, то там, то здесь, как будто война и не кончалась. Китайцев они в грош не ставят, и стреляют их по любому поводу и без повода, как бродячих собак. Не могу сказать о немецких солдатах ничего другого, кроме того, что это последние свиньи в человеческом обличье" (Wilbur J. Chamberlain. Ordered to China. F.A. Stokes, 1903).
Свой интерес к "компенсации за ущерб" проявили и западные миссионеры, движимые, надо полагать, своеобразно понятой ими "истиной христианского откровения": Вы, конечно, знаете из газет о всеобщем мародерстве и грабежах, как в Тянцзине, так и здесь, и надо сказать, что миссионеры не отстают, а иногда и опережают прочих. Вот вам пример: один проповедник, как только союзные части вошли в Пекин, смело захватил дом какого-то богатого князя, бежавшего вместе с императорским двором, и, нимало не смущаясь, подчистую распродал его содержимое, кто сколько даст... Таких случаев множество. Эта публика хорошо знала, где и чем в Пекине можно поживиться, и при первой же возможности ринулась за добычей, ограждая себя флагами своих победоносных держав, чтобы их никто не тревожил. Как-то один миссионер обнаружил шестерых американских солдат, выкапывавших из земли спрятанное добро. Он пригрозил, что донесет на них командованию, и кладоискатели поспешно бежали. Однако через полчаса, набравшись храбрости, они решили все-таки довершить начатое. Возвратившись, они снова встретили того миссионера: он, оказывается, даром время не терял, привел рабочих, выкопал все что мог, и теперь увозил добычу восвояси. (Wilbur J. Chamberlain. Ordered to China. F.A. Stokes, 1903) |
| Осада посольского квартала | |
 |
|
| Русская батарея, установленная на пекинской крепостной стены у Посольского квартала | |
 |
|
| Европейские войска на подступах к Пекину | |
 |
|
 |
|
| Прямо на улицах рубили головы всех, заподозренных в причастности к восставшим. | |
 |
|
| Вильгельм II хотел представить себя в качестве защитника ценностей Старого Света (он охотно рассылал аллегорию Германа Кнакфуса "Народы Европы, храните свои святыни" | |
|
Но помимо грабежей и зверств, сколь бы отвратительными они ни были, военные действия в Китае обнаруживают и более глубинные черты того самого столкновения культур, о которым говорилось выше. Вот рассказ американского генерала Уилсона, участника многих войн, человека безусловно далекого от каких бы то ни было "сантиментов":
Британский генерал-адъютант Ричард Бэрроу запросил моей санкции на уничтожение живописной пагоды из белого фарфора, стоявшей на гребне холма. Больше тысячи лет возвышалась она над окрестной равниной, и выглядела свежо и нарядно, будто вчера построенная. Я был изумлен таким намерением, на мой взгляд совершенно варварским, и ответил, что не дам согласия на взрыв столь замечательного сооружения, пока объединенные силы находятся под моей командой. Любопытствуя, однако, о том, каковы могут быть мотивы такого удивительного предприятия, я запросил об этом генерала Бэрроу. Ответ его был еще более удивителен, а именно, что если христиане не взорвут этот знаменитый китайский храм, то китайцы, которые разорили множество миссионерских церквей, заключат из этого, что их боги могущественнее чем Бог христиан. В ходе последовавших за тем кратких переговоров я, продолжая настаивать на своем отказе, принял решение расформировать англо-американское соединение и на следующее утро отвести американскиe части в Пекин, после чего британское командование оказалось бы свободным в своих действиях. Тем дело и окончилось; остается лишь добавить с сожалением, что не успели мы наутро вытянуться в походном марше, как британские саперы, уже заминировавшие пагоду, подорвали пороховой заряд, и знаменитый во всем мире архитектурный памятник погиб безвозвратно. (J.H. Wilson. Under The Old Flag. D. Appleton, 1912, p. 530)
|
|
|
|
По-видимому, генерал Бэрроу вообразил себя кем-то вроде Св. Климента, трудами которого "вся храмы идольския разорены быша по всей стране..." Ему бы лучше было взять за образец православных крестьян завоеванного Россией Поволжья, которые, проходя мимо мечети, снимали шапки и крестились, и объясняли удивленному иностранцу что-де "татары построили этот дом для Бога, стало быть, ему подобает уважение".
В памфлете, издевательски озаглавленном "Человеку, Сидящему во Тьме", Марк Твен цитирует представителя американских церквей, который ездил в побежденный Китай для сбора репараций: Я недоволен американцами. Наше мягкое обращение никуда не годится; немецкий железный кулак -- это совсем другое дело". Очевидно, слава гуннов волновала не одного только кайзера (Mark Twain. To the Person Sitting in the Darkness. A Pen Warmed-up in Hell, Harper & Row, 1972, p. 61).
|
|
Японские солдаты позируют на фоне казненных боксеров |
|
|
Война распространилась и на северо-восток, где в это время строилась Китайско-Восточная железная дорога. Регулярные китайские войска и боксерские банды атаковали части Заамурского округа. 13 июня в 4 утра китайцы начали обстрел Харбина. Харбинский батальон охранной стражи мужественно защищал город. Пушек у оборонявшихся не было и тогда защитники контратакой взяли у китайцев 2 орудия и 50 снарядов. Много жертв было и среди военных, и среди мирных жителей. 23 июня китайцы атаковали все русские посты вдоль железной дороги. В ночь на 24 июня, русские, находившиеся в полосе отчуждения КВЖД, получили приказ отходить с дороги на Север. Началась эвакуация. Первыми уходили строители с южной ветки, - многие натыкались на боксеров и погибали.
Сражались русские путейцы и солдаты с небывалым мужеством. Так, на станции Шахэ 18 охранников и железнодорожников были окружены двумя сотнями боксеров и, засев в казармах, вынуждены были отстреливаться. Но силы оказались неравными, китайцы подожгли казармы. И в последнюю минуту на станцию ворвался паровоз, ведомый машинистом Чухрым с техником Диденко и пятью охранниками. Они открыли огонь и, захватив осажденных, бежали.
«Трагической была судьба поручика Валевского, – вспоминал один из участников отхода. - Положение его маленького отряда в 84 охранника, обремененного семьями служащих, было безысходно. Окруженный со всех сторон боксерами, поручик Валевский прежде всего подумал о выручке своих постов, стоявших на линии, и бросился к ст. Суйтун, но здесь он нашел только трупы – на груди которых были вырезаны кресты. Отступая дальше, он потерял 16 человек своего отряда на Янтае и решается спасаться на Корею. На первом же переходе Валевский был убит пулей, пробившей ему грудь. Умирая, он завещал: отступать в Корею, что было исполнено в точности и с полным успехом. Инженер же Верховский, оставшись недоволен этим решением, отделился с несколькими охранниками и почти всеми служащими, но эта решимость привела его к гибели со всею партией. Верховский был казнен в Ляояне и голова его была вывешена над городскими воротами в клетке». |
|
 |
Борис Алексеевич Верховский окончил Институт инженеров путей сообщения в Санкт-Петербурге. Затем работал на постройке участка Павелец — Москва Рязанско-Уральской железной дороги. Весной 1899 года молодой инженер прибыл на строительство КВЖД, попав в самый разгар восстания. служащие и стражники железной дороги начали отступление из Мукдена. Отделившись, после гибели поручика Валевского от основного отряда, группа инженера Б. А. Верховского начала с боями пробиваться на юг.
Они рассчитывали на помощь русского отряда в Ляояне, где было довольно значительное отделение КВЖД. Однако когда Верховский и его товарищи прорвались сквозь китайские заслоны к железнодорожным зданиям, то увидели там только обезглавленные и изуродованные трупы. Помощи ждать было больше неоткуда. Дальше могла быть лишь смерть в неравном бою... Захваченный в плен раненым Верховский был обезглавлен. Впоследствии, когда русские войска ворвались в Ляоян, они нашли там выставленную на показ в клетке голову этого молодого способного инженера.
Обнаруженную голову Верховского вместе с другими останками похоронили поблизости. Позже мать Верховского обратилась в министерство финансов с просьбой перезахоронить останки сына в Москве. В апреле 1901 года командированный на КВЖД его родной брат Глеб опознал голову своего родственника и отвез в Москву.
|
 |
|
 |
|
|
10 (22 по нов. ст) августа 1901 «Биржевые ведомости» писали: «Сегодня на Пятницком кладбище предана земле голова обезглавленного в Китае инженера Верховского. Присутствовали родственники убитого. Голова Верховского привезена братом его, студентом, в небольшом ящике». Имя Бориса Верховского было занесено на мемориальную доску Института инженеров путей сообщения в Петербурге, но до наших дней она не сохранилась. Поэтому, на территории России единственным памятником кровавых событий 1900 года в Китае остается надгробие на Пятницком кладбище.
Сейчас это заброшенный небольшой памятник. Надпись сильно стерта, но тем не менее можно прочитать: «Здесь погребена голова инженера путей сообщения Бориса Алексеевича Верховскаго, казнённого китайцами-боксёрами в Маньчжурии в городе Ляо-Янъ в июле 1900 года. Останки привезены в Россию в 1901 г». Лицензионные игровые автоматы Вулкан официальный сайт всем игрокам бонус при регистрации. |
|
|
|
|
 |
Китай не только должен был выплатить репарации, но и принести извинения - 18-летний великий князь Чунь стал чрезвычайным и полномочным представителем цинского императорского двора по передаче извинений германскому императору за убийство германского дипломата Кеттлера в самом начале восстания ихэтуаней. Отправившись в путешествие в июле 1902, в сентябре Цзайфэн встретился в Берлине с Вильгельмом II, а затем посетил ряд европейских стран, после чего вернулся в Китай. Он был одним из первых членов маньчжурской императорской семьи, побывавших за границей. |
 |
7-12 сентября 1901 года Срединное царство (Китай) 11 держав (Германия, Австро-Венгрия, Бельгия, Испания, США, Франция, Великобритания, Италия, Япония, Нидерланды и Россия), участвовавшие в подавлении Восстания ихэтуаней подписали «Заключительный протокол», по которому Китай должен был выплатить победителям 450 млн. лянов серебра (около 17 тыс. т). |
| Раздел «Китайского пирога» великими державами. | |
|
По соглашению Китай обязался:
* Послать в Германию специального посла для извинения за убийство германского посла К. фон Кеттелера, а также поставить ему памятник. * Послать в Японию специального посла для извинения за убийство сотрудника японской миссии Сугиямы. * Наказать лидеров восстания ихэтуаней. * Поставить памятники на разгромленных иностранных кладбищах. * Запретить в течение 2 лет ввоз оружия и боеприпасов в Китай. * Уплатить контрибуцию в сумме 450 млн таэлей (лян). * Допустить постоянную военную охрану в посольский квартал и пр. * Срыть форты в Дагу (Тахе). * Предоставить державам право оккупации 12 пунктов от побережья к Пекину * Запретить все общества, направленные против иностранцев |
|
|
По материалам: Крестовский мост № 3 (2010) Голова инженера Верховского Мелихов Г. В. Маньчжурия далекая и близкая. М.: Наука, 1991. С. 108—109 Флориан Штарк "Боксёрское восстание" 1900 - Die Welt, 5 декабря 2013 |
|
Комментариев 0