Чума и эпидемия подозрительности

По книге:

Говард Хаггард

От знахаря до врача. История науки врачевания

Эпидемия проказы стала первой, которую удалось подавить в Европе. Эту болезнь можно было легко взять под контроль даже грубыми средневековыми методами. Недопущение контакта с больными практиковалось еще древними евреями и упоминается в Библии. Проказа отличается низкой заразительностью (контагиозностью); для того чтобы ею заразиться, необходим длительный тесный контакт с больным. Изоляция больных постепенно приводит к исчезновению эпидемии. Когда средневековые европейцы принялись искоренять проказу, они делали это с характерной для той эпохи жестокостью. В 1313 году король Филипп Красивый распорядился сжечь во Франции всех прокаженных. Выполнить эту радикальную меру оказалось невозможно, и вместо этого убежищем для прокаженных стали монастыри Святого Лазаря. Эти учреждения были названы лазаретами. В эти лазареты толпами загоняли «бедных овец Христовых», как называли тогда прокаженных. За ними ухаживали священники, сами болевшие проказой (лепрой).

В одной только Европе было 19 тысяч таких лазаретов. По сути, прокаженные были живыми мертвецами. Когда их отрывали от семей и друзей, чтобы заточить в лазарет (лепрозорий), их отпевали как умерших. Для государства они считались мертвецами, как и для жен и детей, считавших их погребенными заживо. Выползая из своих жалких убежищ, прокаженные должны были носить определенную одежду, а в руках держать колокольчик или трещотку, чтобы предупреждать здоровых людей о своем приближении. На лицах они носили маски, чтобы скрыть уродство, вызванное болезнью. Покупая что-либо на рынке, они должны были палкой указывать на нужную им вещь и палкой же подтягивать ее к себе. Разговаривать со здоровыми людьми прокаженные имели право только шепотом. Унижения, которым подвергались больные проказой, были необходимой мерой для искоренения болезни в западной цивилизации. Расчетливая жестокость в отношении больных обернулась благом для страны, так как к концу XVI века проказа в Европе практически исчезла. Людовик XIV закрыл последние лазареты во Франции в 1656 году. Лазареты были проданы, а на вырученные деньги построили госпитали.

Но все эпидемические болезни бледнели перед страшным бедствием, каким была бубонная чума. Чума существует и сегодня, хотя теперь она ограничена узким ареалом на Дальнем Востоке. Оттуда она время от времени совершает вылазки, поражая те страны, которые не готовы к отпору. В таких случаях число жертв достигает нескольких тысяч человек. В прежние времена не было средств держать чуму под контролем. Единственное, что мешало ее продвижению, – это низкая скорость, с какой совершались в те времена путешествия. Но если эпидемия начиналась, то она неизбежно охватывала весь цивилизованный мир, и тогда жертвы чумы исчислялись миллионами. Против чумы оказывались бессильными и гигиена древних евреев, и высокая культура греков и римлян. Говорят, что Гален позорно бежал из Рима, когда там началась чума. Гален в то время был призван в армию императоров Марка Аврелия и Луция Вера. В армии вспыхнула чума, убившая Вера. Армия повернула назад, не приняв сражения, и, отступив, доставила в Рим мертвого императора и саму болезнь.

В течение всего золотого века чума периодически опустошала Рим. Потом на какое-то время эпидемии прекратились, так как Рим пал под натиском варваров и люди перестали путешествовать. Империя возродилась в Константинополе, в восточной части, в которой времена процветания и дальних путешествий начались в царствование Юстиниана Законодателя. При нем начались бедствия, в которых суеверные люди видели признаки надвигавшейся чумы и предвестие Божьего гнева, кульминацией которого станет чума. Христианские суеверия были тогда сильны, ибо религия была еще молода и энергична. За несколько мгновений землетрясение стерло с лица земли город Антиохию, убив при этом 25 тысяч человек. В небе появилась комета. Солнце померкло на целый год. В Италии разразился голод, от которого умерло множество людей. После этой прелюдии в Нижнем Египте вспыхнула чума. В 542 году она медленно спустилась по течению Нила и вползла в Малую Азию. Сначала болезнь бушевала в прибрежных районах, где было много караванных путей, но постепенно чума пришла и во внутренние районы и вскоре достигла Константинополя. На пике эпидемии в городе ежедневно умирало от 5 до 10 тысяч человек.

Беспощадное шествие чумы распространилось на Грецию и Италию; чума пришла в Галлию, а оттуда перекинулась на Рейн. Этот путь чумы продолжался пятнадцать лет. Потом она медленно вернулась назад и снова, с прежней силой, поразила Константинополь. Болезнь осталась такой же смертоносной, как и раньше. Долгий путь не смягчил ее. Для того чтобы куда-то деть горы трупов, в Константинополе снимали крыши со стенных башен, забивали их мертвыми телами и снова настилали крышу. Гиббон пишет об этом менее «счастливом и процветающем времени»: «Со временем первоначальная злокачественность чумы уменьшилась и рассеялась; болезнь то отступала, то снова возвращалась, но прошло целых пятьдесят два года, прежде чем человечество полностью оправилось, восстановило свое здоровье, а воздух снова стал чистым и целебным». Из этого отрывка явствует, что во времена Гиббона концепцию божественного происхождения болезней сменила теория об их космических причинах. Думали, что болезни возникают от миазмов и гнилостного воздуха. Гиббон продолжает: «Нет никаких фактических данных, на основании которых можно было бы, пусть даже приблизительно, подсчитать число погибших от болезни со столь ужасающей смертностью. Я нахожу, что в течение трех месяцев в Константинополе ежедневно умирало четыре, а временами и десять тысяч человек. Многие города на Востоке запустели, а в некоторых районах Италии так и остался неубранным урожай пшеницы и винограда. Подданных Юстиниана поразило тройной бедствие – война, голод и эпидемия. Правление Юстиниана омрачилось уменьшением численности рода человеческого, которое так и не было восполнено в самых лучших странах земного шара».

Слева: ЛОНДОН ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ

Сцена с чумной афиши. На рисунке показана лондонская улица. Красными крестами помечены двери домов, обитатели которых больны чумой. На улице стоит вооруженная стража, не выпускающая никого на улицу. Слева видны фигуры двух женщин, одежда которых говорит о роде их занятий. В их обязанности ходит посещение домов и установление причин смерти. В середине изображен человек, убивавший всех встречных собак. Его помощник увозит тележку, набитую собачьими трупами. Считалось, что собаки переносят заразу, но в то же время никто не обращал внимания на крыс – истинных ее разносчиков. Перед каждым шестым домом горел костер, чтобы пламя очищало воздух

Словно насытившись урожаем смертей VI века, чума заснула на целых восемь столетий. Мохаммед бежал из Мекки в Медину; чума не тревожила халифат «Тысячи и одной ночи» Харуна ар-Рашида. Карл Великий без помех создал на Западе свою империю. Иерусалим пал к ногам воинов пророка, а потом начались Крестовые походы, продолжавшиеся два века. В XIII веке ученый Роджер Бэкон, богослов Фома Аквинский и поэт Данте Алигьери создали свои бессмертные труды. За все это время не случилось ни одной вспышки чумы. В XIV веке в Любеке городские власти учредили должность городского врача. Этот первый чиновник здравоохранения честно зарабатывал свои четыре доллара в год без вмешательства чумы. В 1330 году на Западе в военном деле был впервые использован порох. В 1336 году началась Столетняя война, а в 1345 году в Лондоне была открыта первая аптекарская лавка. В том же году в Африке и Азии разразилась чума. Два года спустя она пришла в Константинополь, откуда распространилась на Италию и Грецию, после чего медленно, но неумолимо проникла и в Европу. Именно во время этой великой эпидемии чуму окрестили «черной смертью», так как на коже больных в местах множественных мелких кровоизлияний появлялись темные пятна. Мор возвращался с каждым следующим поколением. Паника шла впереди болезни, а после нее происходила деморализация. Вспышки «черной смерти» на протяжении последующих трех столетий не уступали по своей силе эпидемии в Константинополе во времена Юстиниана. Но записи и хроники стали более точными и подробными, и они позволяют нам вблизи увидеть страшное лицо чумы.

Обычаи, связывавшие людей торговлей, законом и порядком, рушились при приближении чумы, предоставляя людям следовать своей ничем не прикрытой природе. Некоторые впадали в невероятную панику, другие погружались на дно самого мрачного отчаяния. Одни поднимались до неведомых доселе высот героизма и самопожертвования, другие предавались безудержному разгулу. Это дикое отчаянное веселье перед лицом смерти характерно для тех моментов, когда жизнь становится абсолютно непредсказуемой. Библия рассказывает нам, что жители Иерусалима, ожидая нападения Сеннахериба, предались бешеному разгулу. «И в те дни Господь Бог ангелов призвал к плачу и скорби, к воздержанию и власяницам; но видно было лишь одно веселье; забивали быков и овец, ели плоть их и пили вино: мы хотим насытиться и напиться, ибо завтра мы умрем». Новеллы из «Декамерона» Боккаччо рассказывают друг другу веселые молодые люди, затворившиеся в замке, чтобы избежать чумы, свирепствовавшей во Флоренции в 1348 году, но во введении мы читаем: «Такова была жестокость небес, а возможно, и людей, что между мартом и следующим июлем – как можно уверенно предполагать, в одном только городе погибла сотня тысяч душ, хотя до сего бедствия никто бы не мог даже предположить, что в нем так много жителей. Какие великолепные жилища, какие благородные дворцы опустели до последнего человека, какие семьи вымерли, какие богатства и владения оставлены, и никто не может сыскать наследников; сколько цветущих молодых людей обоего пола – каковых сами Гален, Гиппократ и Асклепий поутру признали бы здоровыми – после того, как отобедали со своими друзьями, были вместе с ними к вечеру пожраны смертью и отправились в мир иной». Другой автор того времени пишет: «Не было никаких исповедей; церкви и часовни были открыты, но не было в них ни священников, ни кающихся – все они ушли в дом смерти. И могильщика, и врача бросали в одну и ту же большую яму; завещателя и его наследников вместе с душеприказчиками привозили в одной телеге и сбрасывали вместе в одну общую могилу».

Во времена чумы умирающие получали утешение отпущением грехов, дарованным папой. В 1348 году папа Климент VI даровал отпущение грехов всем христианам, которые умрут по пути в Рим, где, невзирая на чуму, праздновали год отпущения грехов. Мало того что прощались все грехи. Души умерших возносились прямо на небеса, минуя Чистилище. На Пасху в Риме собралось более 1 200 000 человек. Некоторые из этих паломников принесли с собой чуму, и она быстро распространилась среди скученных пилигримов. По домам вернулись лишь десять процентов выживших. Правда, пожертвования, принесенные паломниками, составили громадную сумму. Сам папа не заразился чумой. Он находился в Авиньоне, который только что приобрел у неаполитанской королевы Жанны, и, когда чума достигла города, он заперся в отдельной комнате, где и находился до тех пор, пока не закончилась эпидемия. Этот совет папа получил от знаменитого врача Ги де Шолиака, который сам умер от чумы. Смертность в Авиньоне была настолько чудовищной, что папа освятил Рону и позволил бросать трупы в реку вместо погребения. Среди жертв авиньонской эпидемии оказалась и Лаура, возлюбленная Петрарки.

При приближении чумы людей захлестывала волна набожности и благочестия. Многие жертвовали имущество и состояние церкви. В свою очередь, церковь использовала страх перед эпидемией для укрепления религиозной нравственности. Так, например, когда чума приблизилась к городу Турне, церковный совет издал эдикт, согласно которому все христиане были обязаны изгнать наложниц, и, кроме того, запретил игру в кости. Все мастерские, изготовлявшие игральные кости, должны были начать делать четки.

Слева: СОЖЖЕНИЕ РАСПРОСТРАНИТЕЛЕЙ ЧУМЫ

Со старинной гравюры. Во время эпидемий чумы со всеми обвиненными в распространении болезни расправлялись без промедления. Абсурдность большинства обвинений не имела в глазах судей никакого значения. Одного лишь подозрения было достаточно для того, чтобы вызвать у напуганных людей неудержимую жажду мести

Слева: СОЖЖЕНИЕ ЕВРЕЕВ

Со старинной гравюры. В Средние века евреи подвергались притеснениям как со стороны церковных, так и светских властей. Евреи были лишены доступа в ремесленные цеха и торговые гильдии, евреям запрещалось врачевать, хотя знать прибегала к их услугам, так как еврейские врачи обладали большими медицинскими знаниями. Многие евреи становились ростовщиками, так как христианам было запрещено ссужать деньги под процент. Когда случались эпидемии чумы, евреев обвиняли в отравлении колодцев и черной магии, из-за которых якобы и начиналась болезнь. Люди жгли евреев на кострах, мстя за мнимые преступления, а аристократы, часто бывшие должниками евреев, не делали ничего для прекращения этих убийств

Евреи были не единственными жертвами надуманных обвинений в распространении чумы. Любого человека, заподозренного в этом преступлении, арестовывали, пытали и предавали смерти. Один случай такого рода произошел во время чумы в Милане. Утром 1 июня 1630 года люди увидели городского чиновника, отвечавшего за здравоохранение, Гульельмо Пьяццу, идущего по улице. Пьяцца на ходу что-то записывал, макая перо в подвешенную к поясу чернильницу. Испачкавшись чернилами, он вытер пальцы о стену одного из домов. Какие-то невежественные женщины вообразили, что он мажет дом чумным ядом. Они донесли на чиновника в городской совет; Пьяццу арестовали и подвергли пыткам. Пытка была пережитком Средневековья и выполнялась в обязательном порядке как ритуал, предусмотренный законом. Многие деревенские судьи, которым было вменено в обязанность пытать обвиняемых, не умели читать, и для того, чтобы снабдить их необходимыми сведениями, в изданной в 1768 году Constitutio Criminalis Марии-Терезии были помещены семнадцать литографий, на которых были изображены различные варианты пыток. Предварительно жертву брили и делали ей клизму. Если обвиняемый выдерживал три пытки, то считалось, что Бог и правда на его стороне и он невиновен.

Пьяцца выдержал две пытки, но сдался во время третьей. Для того чтобы избавиться от мучений, он признался, что действительно распространял чуму. Когда ему пригрозили следующей пыткой, если он не назовет сообщников, Пьяцца назвал имя цирюльника Моры. Последнего также подвергли пытке и вынудили признать свою вину. Цирюльник выдал также имя сообщника – дона Хуана де Падилью, сына коменданта крепости, которого Мора лечил от сифилиса. Эти жертвы ренессансного правосудия были приговорены к смерти – их рвали раскаленными щипцами, переломали кости, растянули на колесе, а через несколько часов непрерывных страданий сожгли на костре. Пепел «преступников» был брошен в реку, имущество конфисковано и продано. Дом, вымазанный чернилами, снесли, а на его месте воздвигли столб – напоминание о преступлении казненных за распространение чумы. Весь этот кошмар творился всего лишь триста лет назад.

ТИСКИ ДЛЯ БОЛЬШИХ ПАЛЬЦЕВ (ИЗ КОДЕКСА МАРИИ-ТЕРЕЗИИ)

Этот и три следующих рисунка взяты из изданного Марией-Терезией в Австрии в 1768 году кодекса законов. Для того чтобы судьи, многие из которых были неграмотны, могли правильно проводить пытки, их орудия и способы исполнения были представлены рисунками. При использовании тисков для больших пальцев кончики пальцев жертвы вставляли в пространство, обозначенное на рисунке литерой D. Винтами F и F зазор между планками регулировали так, чтобы выступы плотно прилегали к основаниям ногтей больших пальцев, после чего палач сжимал планки поворотом рычага К

Антуан Гро.

Наполеон в госпитале чумных в Яффе. 1803—1804

Слева: ПРИМЕНЕНИЕ ТИСКОВ ДЛЯ БОЛЬШИХ ПАЛЬЦЕВ

Терезианский кодекс. Показано, как палач закручивает прижимной винт. Жертва обозначена литерой А – абсолютно излишний формализм. Если применение тисков не давало результата и обвиняемый не сознавался, то переходили к пытке второй степени

Слева: ПЫТКА «АВСТРИЙСКОЙ» ЛЕСТНИЦЕЙ И СВЕЧОЙ

Терезианский кодекс. А, жертву юстиции XVIII века, растягивают на похожей на лестницу решетке. Помощник палача, G, растягивает тело жертвы с помощью лебедки, укрепленной внизу лестницы. Усовершенствование пытки заключалось в обжигании пламенем свечи участков тела, отмеченных литерой L. Эти участки отдельно проиллюстрированы на дополнительных рисунках

Чума, которая не покидала Лондон с 1349 года, с особой силой разразилась в 1665 году. История этой эпидемии рассказана в книге Даниэля Дефо «Дневник чумного года». Книга претендовала на документально точный рассказ, но на повествование большое влияние оказали сведения о марсельской чуме, вспыхнувшей на несколько лет позже лондонской. Меньшими погрешностями страдает рассказ о лондонской чуме, изложенный в «Дневнике Пипса». Пипс лично наблюдал чуму, будучи взрослым человеком, в то время как Дефо во время эпидемии было всего шесть лет. Верный своей натуре Пипс гораздо больше переживал по поводу Лондонского пожара 1666 года, уничтожившего его собственность, нежели по поводу чумы, которая могла лишить его жизни. Этот великий Лондонский пожар сделал для Англии то, что люди были не в состоянии сделать в течение нескольких столетий. Огонь уничтожил больных крыс – переносчиков заразы – и положил конец чуме в Британии.

То, что крысы и мыши имеют какое-то отношение к чуме, люди поняли очень давно, так как было замечено, что если грызуны начинают массово дохнуть, то вскоре приходит чума. Правда, причинную связь между этими двумя явлениями ни в древности, ни в Средние века не осознавали. Только в Новое время было установлено, что чума – это бактериальная инфекционная болезнь крыс, которой люди заражаются через блох. Блохи покидают подохших крыс и начинают паразитировать на людях, которым передают болезнь в результате укусов. Вооруженная таким знанием медицина смогла спланировать адекватные меры, способные защитить западные страны от чумы. Основная мера – уничтожение зараженных крыс.

Слева: СВЯЗЫВАНИЕ ЖЕРТВЫ ПЕРЕД ПЫТКОЙ НА ДЫБЕ

Терезианский кодекс. На рисунке показано, как надо готовить жертву А к вздергиванию на дыбу. Веревку, которой связывали за спиной руки жертвы, пропускали через укрепленный в потолке блок. Палач тянул свободный конец веревки до тех пор, пока жертва не повисала в воздухе. При этом плечи жертвы вывихивались из суставов. Если после этого жертва не признавалась в преступлении, то палач подтягивал веревку дальше, а потом резко ее отпускал. Толчок причинял жертве невыносимую боль. Если и это не помогало, то к ногам жертвы привязывали груз и повторяли предыдущий прием. Если пытаемый выдерживал все три варианта пытки, то его признавали невиновным и оставляли умирать от последствий пытки, но не казнили

Пытка женщины клиньями.

из книги: Колдовство и чародейство на протяжении веков (Hekseri og Trolddom gennem Tiderne) издательство Ivars, 1941)

Слева: ПЫТКИ И КАЗНЬ РАСПРОСТРАНИТЕЛЕЙ ЧУМЫ

Милан, 1630 год. Гравюра того времени. Художник изобразил на одном рисунке события, происходившие в разных местах и в разное время. Справа изображена цирюльня Моры, рядом с которой уже воздвигнут позорный столб. На переднем плане, в повозке, вместе с палачами и священниками, изображены жертвы – Мора и Пьяцца. В жаровне с горящими углями находятся щипцы, которыми из тела жертв будут вырывать куски плоти. У Моры отрублена правая рука. В центре, ближе к заднему плану, показано, как жертвам ломают конечности (D), а затем привязывают к колесу (Е), на котором им предстоит пробыть шесть часов. Слева (М, G и N) изображены костры, на которых сжигаются тела преступников, и там же, перед колоннами, виден ручей, куда бросают пепел сожженных жертв. Позорный столб был уничтожен бурей в 1788 году, а в 1803 году на этом месте построили новый дом

ВРАЧ ВО ВРЕМЯ ЭПИДЕМИИ ЧУМЫ

Такие костюмы носили врачи во время марсельской чумы 1720 года. «Клюв» был наполнен пряностями, которые, как считалось, очищают зараженный воздух. Слева – немецкая карикатура на этот наряд

СМЕРТЬ И ДИТЯ

Гравюра Ганса Гольбейна