ВОЙНА ПРОТИВ ПЫТОК

Публикуется по Джордж Райли Скотт "История пыток"

 

Рост оппозиции

 

Оппозиция практике применения пыток существовала с самых ранних дней цивилизации. Оппозиция эта, однако, в большинстве случаев была лишь частичной, поскольку ее заботили лишь судебные пытки, но не пытки in toto. Использование таких мер наказания или таких способов смертной казни, которые предусматривали применение пыток во время или до их процедуры, зачастую не встречали никакого осуждения со стороны самых ярых противников quaestion. Так, Сенека признавал неоправданность и бесполезность пыток как способа обнаружения истины. Цицерон тоже. Также и Святой Августин. И Ульпиан, знаменитый римский юрист. И Тертуллиан.

 

История пыток демонстрирует любопытный разрыв между теорией и практикой. В выражении проникновенной и недвусмысленной оппозиции пыткам, во всяком случае, судебным, недостатка не было, но в то же время не предпринималось практически никаких усилий, чтобы претворить эти декларации в практический результат.

 

Лучшего примера этому, нежели запрещение в Англии пыток в принципе и применение их на практике, не найти. Статьи Великой хартии вольностей интерпретируются таким образом, что пытки несовместимы с принципами свободы Англии. Билль о правах объявил пытки жестокой и необычной формой наказания, которая не должна применяться ни при каких обстоятельствах. Раз за разом ведущие правоведы и судьи декларировали, что применение пыток противоречит английскому обычному праву и потому нетерпимо и недопустимо. Но пытки, во всяком случае, судебные практиковались в течение 400 лет, и со времен англосаксов, и в дальнейшем применялись в качестве меры наказания. На протяжении всех Средних веков пытки в континентальной Европе были в самом ходу.

 

Голоса отдельных противников тонули в многолюдном хоре одобрения. Первыми, кто выразил протест против их использования, стали знаменитый испанский ученый Хуан Луис Вивес и Иохан Грефе, который выдвинул аргументы против пыток в своей «Судеб- ной реформе». Монтень, осуждая практику предварения казни пытками, писал: «С моей точки зрения, все, что выходит за пределы обыкновенной смерти даже во имя самой справедливости, представляется мне настоящей жестокостью. Особенно в нас самих, кто должен уважать их души с тем, чтобы отпускать их с добром и с миром, чего нельзя достичь, когда мы приводим их в тревогу и волнения невыносимыми мучениями... Я не мог убедить себя, пока не увидел собственными глазами, что можно отыскать души столь жестокие, что единственно ради наслаждения убийством станут резать и рубить конечности себе подобных. Что станут оттачивать свой ум в изобретении необычных мучи- тельств и новых видов смерти без ненависти, без выгоды, без всякой иной цели, но лишь для наслаждения приятным зрелищем жестов и движений, горестных стонов и криков страдающего человека. Ибо это есть конечная точка, которой жестокость может достигнуть».

 

В 1740 году Фридрих Великий запретил пытки в Пруссии, и примерно в то же время Вольтер посвятил свое могучее перо делу их запрещения. Он безуспешно вмешался в дело подвергнутого гонениям шевалье де ла Барре (Ватте) и вновь, на этот раз с большим успехом, — в дело Марка-Антуана Каласа (Calas).

 

А теперь на сцене появляется еще один оппонент, а именно, Чезаре Бонесана Беккариа. Его знаменитый труд «Эссе о преступлениях и наказаниях», опубликованный в Милане в 1764 го- ду, произвел сенсацию. В мастерском пассаже он пишет: «Никого нельзя назвать преступником, пока не доказана его вина. И общество не может лишить его защиты государством, пока не доказано, что он нарушил условия, на которых она была предоставлена. Какое право тогда, кроме права силы и власти, может санкционировать наказание гражданина, пока остаются какие- либо сомнения в его виновности? Дилемма эта встает весьма часто. Либо он виновен, либо невиновен. Если виновен, он должен понести лишь предписанное законами наказание, пытки становятся бесполезными, поскольку его признание необязательно. Если же невиновен, вы пытаете безвинного, ибо в глазах закона любой человек, вина которого не доказана, невиновен. Кроме того, ожидать, что человек одновременно должен быть обвинителем и обвиняемым, что боль должна быть мерилом истины, словно истина пребывает в мышцах и клетках подвергаемого пыткам несчастного, значит — смешивать все понятия, зависимости и связи. При этом способе сильный спасется, слабый будет признан виновным. Таковы недостатки этого мнимого мерила истины, достойного лишь каннибала. Мерила, которое римляне, варвары во многих отношениях, чьими дикарскими вкусами восхи- щались столь чрезмерно, оставляли лишь для одних рабов».

 

Пытки в процессе упадка

 

Усилия Беккарии в Италии, которые привели к запрещению пыток в 1786 году, и Вольтера во Франции, которые нанесли смертельный удар дыбе и телесным наказаниям, нашли отклик и в других странах. В России пыткам пришел конец в 1801 году, в Испании — в 1812. Судебные пытки в Англии были прекращены в 1640 году, в 1708 они были запрещены постановлением парламента в Шотландии. Однако наказания, которые представляли собой пытки во всех отношениях, кроме разве что названия, процветали во всех странах. Так, в Англии сожжение у столба продолжало практиковаться вплоть до 1789 года, клеймение не было отменено до 1834 года, а позорный столб использовался до 1837 года. Во Франции пытка кипящим маслом продолжала применяться до 1791 года, а железные клейма оставались в ходу до 1832 года.

 

В России же осужденных клеймили еще в 1863 году.

В начале XIX столетия жестокие телесные наказания в британской армии и военно-морском флоте породили волну гневного протеста. Среди ведущих и наиболее могущественных противников таких лютых порок, назначаемых за самые пустячные провинности, были генерал-майор Чарльз Дж. Напиер, сэр Фрэнсис Бердетт, лорд Хатчинсон и сэр Сэмюель Ромилли. И хотя все усилия запретить применение «кошки» успеха не имели, были введены значительные послабления, касающиеся степени суровости выносимых приговоров и условий наказания. Однако лишь в 1881 году с принятием закона об армии применение телесных наказаний было ограничено правонарушителями, содержащимися в военных тюрьмах.

 

Телесные наказания за уголовные преступления, будучи самой древней формой пыток, упорно продолжали применяться и после того, как многие другие их формы были запрещены. В Великобритании первой запрещенной категорией телесных наказаний за уголовные преступления стала порка женщин. Последний официально зарегистрированный случай имел место в Шотландии в 1817 году, когда публичной порке на улицах Инвернесса подвергли женщину, осужденную за появление в нетрезвом состоянии и недостойное поведение. В 1820 году акт о запрещении телесных наказаний правонарушителей женского пола обрел статус закона. Он запрещал телесные на- казания женщин при любых обстоятельствах и вне зависимости от тяжести преступления. Следующим шагом на марше к гуманности стало запрещение публичных телесных наказаний мужчин. Последний официально зарегистрированный случай порки привязанного к телеге осужденного произошел в 1822 году, когда 8 мая палач на улицах Глазго хлестал бичом нарушителя общественной тишины и порядка. Так у публики украли еще одно развлечение!

 

Но порки продолжались. У «кошки» теперь было почти столько же работы в тюремных стенах, как раньше за ними. 7 июля 1823 года в ходе обсуждения в палате лордов м-р Грей Беннет заявил, что за последние семь лет в тюрьмах Англии имели место ни много ни мало 6959 случаев применения телесных наказаний. Регистрация в известном онлайн казино Playdom. Ссылка на сайт казино Эксплозино https://www.casinoz.team/casino/playdom-casino.html Помни о живых дилерах. Читай отзывы лудоманов и получи бездепы и играй в мобильном казино. Любой начальник тюрьмы был наделен властью приказать подвергнуть заключенного порке, когда бы он ни посчитал та- кую меру наказания необходимой для поддержания дисциплины.

 

Предпринятое в 1849 году правительством расследование условий содержания заключенных в тюрьме Бирмингема выявило, что мужчин и мальчиков день за днем пороли за пустячные провинности с такой жестокой и зверской последовательностью и беспрерывностью, какая была бы, вероятно, невозможна, если бы эти телесные наказания были публичными. Минувшее столетие было отмечено жаркой дискуссией в этой стране по поводу телесных наказаний за уголовные преступления. Одно философское направление настаивало на том, что они в качестве средства сокращения преступности бесполезны, другое столь же решительно и искренне утверждало, что они являют собой наилучший путь к достижению той же цели. Ход генерального сражения прерывался множеством спорадических проявлений со стороны масс того, что лучше всего может быть описано как «кнутомания», которые вели к паническому законодательству, меняющемуся каждые несколько десятков лет и сводящему на нет все труды аболиционистов. И в прошлом сторонники телесных наказаний выигрывали все битвы.

 

В 1937 году Министерство внутренних дел назначило комитет для рассмотрения всего вопроса о телесных наказаниях в целом, и в прошлом году комитет в своем опубликованном отчете рекомендовал прекратить наказание подростков розгами, а применение «кошки» ограничить наказаниями за некоторые серьезные нарушения тюремного режима.