Фотограф «Ангела смерти»

Григорий Рейхман

(по материалам «Едиот Ахранот», зарубежных СМИ и исторической литературы)

 

...Тема Катастрофы, разоблачения нацистского варварства, кажется, уже абсолютно исчерпана. Лишь на первый взгляд. Все новые и новые факты, детали, свидетельства...

 

Вспоминается просмотр роммовского «Обыкновеннй фашизм» в начале 70-х. Школьная встреча (в нашем городе, к счастью, не было антисемитизма) с ветераном войны и известным бакинским журналистом Ильей Исааковичем Каменковичем (увы, покойным). Он рассказывал нам, семиклашкам, не только о войне, но и читал рассказы из своей небольшой книжечки «Ночь плачущих детей», посвященной детям - жертвам нацизма. Уже позже я стал понимать, что имена у них были еврейские. Или польско-еврейские. В ней я и прочел строчки из «колыбельной песни» в Освенциме:

...«Спи, спи... И на каторге надо уснуть...

Завтра доктору Менгеле не дадут убивать детей,

Не дадут...»

 

Врезалось в память фамилия нацистского врача – изувера. Менгеле. Йозеф Менгеле. Наумокоржавинские стихи «Нацисты мучили детей...» - я прочту уже позже. Как и, впрочем, запрещенного в середине 70-х Галича. Помните? «Наш поезд уходит в Освенцим сегодня и ежедневно...» Позже, в начале 80-х, напишу и свою первую кинорецензию «Чрево еще плодовито...» на фестивальный голливудский художественный фильм «с элементами фантастики и детектива» по сценарию Айры Левина «Мальчики из Бразилии», в котором четко прослежу противостояние двух героев-антиподов – нацистского врача-изувера Менгеле и некого «охотника за нацистами», ранее уцелевшего в концлагере. Того самого, Симона Визенталя...

 

Пройдет еще немного времени, и в начале 90-х я (спасибо бакинскому учителю истории и активисту еврейского образования в Азербайджане, корчаковцу Пине Калике) расскажу уже в Израиле историю гибели 20 еврейских детей 20 апреля 1945 года – они тоже были жертвами нацистских экспериментов. Не в Освенциме - в Нойенгамме под Гамбургом был свой «Менгеле», Курт Гайсмайер. Заметая следы преступлений, нацисты повесили подопытных детей в подвале школы в предместье Гамбурга Бюлленхузердамм. Один из вешателей, офицер СС Арнольд Штриппель, понес наказание в ФРГ в середине 80-х...

 

Нацистское варварство многолико. Даже по отношению к своему собственному народу наци не проявляли «сентиментов». Стоит вспомнить недавние публикации в израильской прессе о «детях Гитлера» - живых печальных результатах более полувековой давности нацистских экспериментов по выведению новой «расы господ» «тысячелетнего рейха» (так называемый «Лебенсборнский проект», курировшийся рейхсфюрером СС Гиммлером).

И все же, жертвами изуверских медицинских экспериментов по «выведению новой расы», были, главным образом, евреи и цыгане. Свидетелей старались не оставлять и уничтожали самыми варварскими способами. Недавно израильская пресса писала об обнаруженном в Испании в рамках розыскной операции Центра Визенталя «Последний шанс» «Докторе Смерть» - Ариберте Хейме из Маутхаузена (в возрасте 91года), вводившим своим жертвам смертельные препараты и проводившим операции без наркоза. Увы, мы так и не узнали, найден ли, привлечен ли к суду Хейм – «Доктор Смерть», или так же без суда ушел в мир иной, как и его коллега «Ангел смерти» Менгеле...

 

Живы ли сегодня жертвы изуверских опытов нацистов, в том числе и самого Менгеле, в закрытых лабораториях концлагерей?.. Спустя 60 лет после освобождения Освенцима их остались единицы. Тем не менее, они изредка дают о себе знать. Правда, одна из них – высказыванием весьма сомнительного характера. Я о прошлогоднем интервью с главой Объединенного Совета американской ассоциации «Близнецов Менгеле» Евы Мозес-Кор в «Едиот Ахранот», о ее готовности... простить Менгеле, чтобы... «освободиться от бремени боли, гнева и кошмаров». «Я прощаю Менгеле и всех остальных врачей, которые проводили надо мной и моей сестрой-близняшкой Мирьям ужасные опыты. Я прощаю тех, кто убил моих родителей, украли у меня семью и детство, превратили мою жизнь в ад, ужасные картины которого преследуют меня еженощно последние 60 лет. От своего, и только от своего имени я прощаю их за все совершенные злодеяния, - говорила Ева Мозес-Кор. Она – простила. А что же остальные? И можно ли простить такое?!.. Далеко не все разделяют ее взгляды....

 

...Литература, публицистика, кинематография о Холокосте постоянно пополняются. В этом году на иврите вышла небольшая по объему книга бывшего министра Йоси Сарида. Она об одном из «близнецов Менгеле», попавшем в руки нацистского врача в четырехлетнем возрасте. Его звали Петер, а книга называется «Пепичек». Так звала его мама. Мальчик, не знал своего имени. Прошел три «процедуры» у «Ангела смерти». В момент освобождения ему едва исполнилось пять лет. Те, кто остался в живых, уже не могли больше оставаться детьми... В Интернете есть женский отзыв на эту книгу. На иврите: «Я читала книгу, думала о своем сыне – ровеснике Пепичека. Нельзя забыть и нельзя простить...»

 

...На-днях в рамках международного кинофестиваля еврейского документального кино в Беер-Шеве прошел показ польского документального фильма «Фотопортретист» о судьбе живущего в Польше 88-летнего Вильгельма Брассе (по другим данным, ему уже 89 лет). Его многочисленные «свидетельства» можно найти в архивах и в выставочных экспозициях музеев Германии, Польши, США и Израиля, в том числе, следует полагать, и в архиве фотодокументов «Яд Вашем», хотя все фото анонимны. Будучи заключенным, полтора года он работал фотографом у «Ангела смерти» Йозефа Менгеле. Десятки лет после войны он отказывался давать интервью. Но – решился – воспоминания давили его. В 2005-м впервые рассказал создателям фильма «Фотопортретист» (Иренуш и Анне Добровольски, Ireneusz Anna Dobrowolski и Яцеку Тазаковски Jacek Taszakowski) о том, как фотографировал молоденьких еврейских девушек, стыдившихся перед ними раздеться, о садистских операциях, которые совершались прямо перед объективом камеры, и он проклинал Б-га и даже мать, породившую его на свет. В фильме есть минуты, когда его голос - шепот. Едва сдерживая слезы он говорил, как Менгеле посылал ему евреев и цыган, близнецов и карликов, инвалидов и безнадежно больных, которых врачи Освенцима использовали для своих научных опытов по выведению «высшей расы». Некоторые из коллег Менгеле брали с собой Вильгельма на съемку операций по стерилизации заключенных, а иногда их смертельных результатов. Брасса обязан был выполнять приказы, фотографировать татуировки на человеческой коже, снятой с умерщевленных и использованной на книжные обложки или абажуры, заключенных, которым вводили инъекциями яд.

 

Его жена и сын знали, что Вильгельм был узником Освенцима и имеет связь с его музеем, но не знали, что большинство фотографий – его работа. Этот фильм был и для них своеобразным откровением. В последние минуты фильма он с огромным усилием рассказывает о том, как под руководством лагерного врача Виртса фотографировал гинекологические операции по удалению под наркозом у еврейских женщин маток, пораженных раком. «Это были греческие еврейки, которым вводили в матку определенные препараты. Я должен был снимать весь процесс операции. В некоторых случаях они заболевали раком матки. Если опыты удавались, врачи были довольны. Доктор Виртс просил сделать цветные снимки, но у нас не всегда было оборудование для обработки фотоматериалов, и цветные фото отправлялись в лаборатории Берлина. После операций женщин уничтожали. Я хорошо знал, какая участь ожидала евреек. Ни разу не было сказано, что их умерщевляли газом или убивали иным способом, нам просто говорили, что «их переместили» или «убрали»...

 

Отец Брассе – австриец, мать полька. До Второй мировой войны они жили в Силезии, отошедшей от после Первой мировой войны к Польше. В доме говорили на немецком, но Вильгельм рос как поляк. Родители послали юношу поработать в фотомагазине родственников в Катовице, он выучился фотографии, и это спасло ему жизнь. В момент нападения Германии на Польшу Вильгельм служил в польской армии, а спустя месяц после военного поражения Польши, его схватили немецкие солдаты при попытке перейти границу Венгрии.

 

Вильгельм планировал скрыться во Франции. Гитлеровцы поставили его перед выбором – имея «арийские корни», он сможет призваться в вермахт и воевать за рейх, либо его отправят на принудительные работы. Он выбрал второе. «Это был вопрос принципа, самоуважения. Я не мог пасть столь низко, чтобы с оружием в руках воевать против своего народа». В августе 1940 года вместе с 400 заключенными поляками он был отправлен в незадолго до этого открытый нацистами концлагерь Аушвиц (Освенцим). Он получил порядковый номер 3444. После шести месяцев каторожных работ его перевели на работу в гестапо, фотографировать заключенных. В этом отделе с ним работало 12 заключенных, большинство – евреи, профессионально разбиравшиеся в фотографии и рисовании. Одни были художниками, другие чертежниками. Брасса был одним из наиболее профессиональных среди фотографов, и лагерное руководство было им очень довольно – к нему приводили заключенных, над лицами которых уже успели «поработать» следователи, но на фото Брассе они выглядели вполне «прилично».

 

Перед его объективом прошли десятки тысяч заключенных – нацисты тщательно фиксировали противников своего режима. Однажды в 1941 году, вспоминает он, ему приказали прибыть в отдел регистрации прибывающих транспортов и зафиксировать на пленку весь транспорт. «Я удивился, увидев евреев из моего города. Целые семьи знакомых предстали передо мной в совершенно жутком виде. Один, например, был с разорванным ухом. Я раздобыл для них украденные кусочки хлеба и несколько сигарет. Мне было ясно, что в течение несколько дней их убьют. Азартные игры от клуба фурор заставят вас расслабиться и придадут сил и энергии. Позвольте себе отдохнуть от насущных дел и испытать настоящий азарт в современные игровые автоматы. Тысячи предложений игр и сотни бонусов, акций и турниров. Я подошел к одному из охранявших их эсэсовцев, известному как большой садист и попросил его убить их как можно быстрей, чтоб они не мучились. Вы представляете? Я просил у убийцы проявить милосердие и убивать без издевательств. Через два дня их уже не было в живых...»

 

Когда офицеры СС из лагеря прослышали о профессионализме Вилли, они стали привлекать его и к работам «на стороне», фотографировать их, семьи, делать различные коллажи и цветные открытки ко дням рождения и праздникам. Огромное количество фотографий офицеров СС и гестапо осталось в руках Брассы, например, фото третьего коменданта Рихарда Бёра. Вскоре он попал и в поле зрения самого Йозефа Менгеле. «Медицинские опыты в Освенциме начались в 1943 году, - вспоминает Брасса, - И Менгеле прибыл туда как лагерный врач. Поначалу я сфотографировал его самого, и он остался доволен...»

 

Вместо исторической справки: гауптштурмфюрер СС Йозеф Менгеле прибыл в Аушвиц в мае 1943 года, с «железным крестом» на груди. Как военврач эсэсовской дивизии «Викинг», Менгеле принимал участие в боях в Польше, во Франции и в России, а награжден был в 1942 году на Восточном фронте за спасение двух танкистов из горящего танка. После ранения он был признан негодным к строевой службе. Прибыв в Освенцим, сразу же выделился среди остальных высоким профессионализмом и фанатичной преданностью работе. Моментально справился с первым заданием - ликивдировал эпидемию тифа, отправив более 1000 цыган в газовую камеру. Узники поняли, кого им более всего надо опасаться, он стал символом невероятной жестокости даже в глазах... нацистов! Йозеф Менгеле, к глубокому сожалению, не разделивший участи Эйхмана, не был ни комендантом лагеря, ни главным врачом, но именно его заключенные прозвали «Ангелом смерти». Вершитель судеб сотен тысяч евреев, он отправлял прибывавшие со всей Европы транспорты прямиком в газовые камеры, предварительно отбирая на «селекциях» подопытных для своих чудовищных медицинских экспериментов. Это были попытки решить вопросы расовой теории, как «выведение новой породы» арийцев и «ограничения рождаемости «расово-неполноценных» «унтерменьшен»- «недочеловеков» с помощью медицины...